На носилках лежало женское тело в темной шелковой одежде. Оно так исхудало и высохло, что едва намечалось среди складок платья. Две маленькие ручки скрестились на груди, и на них блеснули серебряные кольца. Дуда откинулся назад и с трепетом ожидал... Когда диск луны заполнил окно, на его ярком серебристом фоне четко вырисовался нежный профиль.
Дуда с безумной страстностью шептал:
– Я здесь, твой верный слуга... Я здесь, возле тебя, как всегда!.. Неясная, безгрешная Мариам! Слышишь ли ты меня? Протяни свою маленькую ручку и коснись моего лба! Укрепи мои силы!
Он жадно всматривался в профиль, все еще надеясь, что поднимутся ресницы и лицо вздрогнет снова, пробудившись к жизни.
– Судьба! Всюду рок! Ужасная судьба, с которой не может справиться даже моя неукротимая воля. Судьба ломает все, что я наметил, все, что я подготовил, разрушая все заклинания, но я все же не сдаюсь!..
Луна медленно подвигалась, уходила. Вот она исчезла, и нежный профиль потонул во мраке.
Дуда упал на колени, кусая пальцы, стараясь подавить глухие рыдания.
– Светлая, безгрешная Мариам умерла. Я вижу ее в последний раз. В последний раз. Завтра ее отнесут в обитель вечного покоя!...
Вдруг его привели в себя крики, раздавшиеся во дворе:
– Дуда, резчик печатей! Открой дверь, или мы ее выломаем!
Дуда колебался несколько мгновений; затем, быстро поднявшись, вернулся в свою комнату и закрыл люк старым войлоком.
В дверь настойчиво продолжали стучать. Он отодвинул засов.
Черный раб с пылающим факелом шагнул внутрь каморки, наполнив ее дымом. За ним на пороге стоял человек в полосатом плаще, которого Дуда знал как самого свирепого из палачей халифа.
– Ты — Дуда, резчик печатей, прозванный Праведным?
– Ты сказал истину, почтенный Мансур, меч правосудия и могучая защита трона его святейшества!
– Сейчас ты пойдешь со мной, и мы проверим, насколько ты праведный. Рабы, возьмите этого человека за руки и держите, чтоб он в темноте не убежал. Он колдун, может обратиться в летучую мышь и улететь.
– Я и так покорно повинуюсь, мой господин! — Дуда послушно подставил свои руки, и два черных раба быстро скрутили их жесткими веревками.
3. ВО ДВОРЦЕ ВЕЛИКОГО ХАЛИФА
Когда два негра, державшие за руки Дуду, поднялись с ним из подвала во двор, Дуда вдруг так пронзительно закричал, что спавшие на крыше люди стали просыпаться и отовсюду доносилась брань:
– За что вы мучаете праведного старика? Оставьте его! Злодеи!
Мансур торопил негров:
– Скорей, скорей вперед!
Дуда упирался:
– Зачем эти бесхвостые обезьяны выворачивают мне руки? Ведь руки меня кормят! Я пойду и так...
Он с непонятной силой повернулся к одному из негров:
– Смотри мне в глаза, копченый свиной окорок! Сейчас ты сам захочешь улечься на земле, здесь, прямо на верблюжьем помете! Ложись! Засыпай скорее, как сурок!
Огромный негр в пестром балахоне с медным кольцом в носу вдруг зашатался, осел и лег на бок.
Дуда повернулся ко второму негру и, впиваясь в него горящими глазами, продолжал:
– И ты тоже, перезрелая тыква, уже захотел спать! Ложись рядом с твоим приятелем-лентяем и начинай храпеть, как этот черный буйвол!
Второй негр, шатаясь, подошел к лежащему, свалился возле него, и оба громко захрапели.
Мансур, разъяренный, бросался к спавшим неграм, толкал их ногами и неистово ругался. Потом он вытер концом матерчатого пояса пот со лба и повернулся к Дуде, спокойно стоящему с протянутыми к небу руками.
– Жемчужная луна! — говорил Дуда. — Ты равно светишь великим и малым, умным и глупцам. Проясни головы непонимающим, чтобы они не тащили Дуду Праведного, как тушу зарезанного барана!
Он поклонился Мансуру и сказал:
– Ты ведешь меня к счастливейшему обладателю правильного мнения. Зачем же ломать нужные его святейшеству руки, такие тонкие, искусные? Я пойду сам. А чтобы эти два грубых верблюда не провалялись здесь сутки, я им прикажу, что надо делать. Эй вы, шакалья падаль! Бегите скорее домой и спите там до завтрашнего утра!
Оба негра вскочили и, подтягивая руками просторные шаровары, со всех ног бросились в ворота.
– Иди вперед, подаватель благого совета, достойный Мансур! — сказал Дуда посланнику халифа. — Я следую за тобой.
Черный слуга с факелом пошел впереди, за ним Мансур, постоянно оглядываясь и грозно стуча посохом. Последним шагал Дуда Праведный, легко выбрасывая длинные сухие ноги.