В тот день Вадим работал дома, и мне хотелось попасть домой вовремя, но около полудня привезли в лабораторию двести мазков на дифтерию, и всё пошло ходуном.
Шефа не было. Когда пришел — ахнул.
— Ух, ты-ы! Кто это?!
— Аптека Деполье, — сказала мадам Ламбер. — Детский сад проверяют. — Она спокойным движением руки задержала покатившиеся по мрамору пробирки.
— Ловкач Деполье. Крупно заработает! — И пошел надевать халат. Через минуту, засучив рукава легкой шелковой рубахи, уже летел с халатом в руках по лабораториям:
— Мадле-ен! Сыворотку, Мадлен!
— Месье Дюбуа, бросайте у себя всё, идите в бактериологическую!
— Мадемуазель Марина, штативы! Освободить все штативы! Термостат! Приготовить термостат!.. Малыш, давай... скорее... стол!.. Малыш — горелки!.. Пробирки! Шевелись! Малыш...
Угомонился, только когда взялись за посевы. На обед не пошли. Мадлен нам принесла сандвичей и гренадину со льдом. Пока ели, шеф подсчитывал, сколько заработает аптекарь и сколько — лаборатория.
— А Марина? Сколько заработает Марина? — спросила его мадам Ламбер.
— Это за что же Марина?
— За то, что в воскресенье приедет проверять культуры. Вы же ее заставите приехать, не так ли?
— Так ведь и я приеду тоже.
— Так вы и проценты получите.
— А ну, кончай. — И шутя он замахнулся на нее бутылкой. — В воскресенье придется и вас тоже побеспокоить, месье Дюбуа.
Дюбуа буркнул что-то невнятное.
Мартэн в последнее время всё больше наглел. Фашисты рвались к власти.
— Де ля Рокк заявил — чуть не сто новых членов каждый день вступает в «Боевые кресты»! — сказал шеф и взглянул на химика. Потом он закурил, аппетитно затянулся.
Химик молчал.
— Если ваш де ля Рокк со своими делярокковцами... — сказала вдруг мадам Ламбер и, не договорив, скомкала бумажку, вытерла ею ладони. — Святая Мадонна! — Она поискала глазами под столом корзинку и бросила в нее бумажку. — Святая Мадонна, убереги нашу бедную Францию от вас! Упаси нас, пречистая и пресвятая дева Мария, матерь божия. Бордель из страны сделаете.
— Бордель? Так он и без нас уже. И потом, знаете что? Ей бы лучше в сторонку, вашей непорочной. Понадобится — сами позовем.
Кончили в восьмом часу. Я торопилась домой. На бульваре Пастер заскочила в булочную и потом еще к «Магги», масло купить, и в лавочку к вдове Жаккар, купить камамбер для Вадима, — никто так не выберет Вадиму его любимый сыр, как это делает мадам Жаккар.
В полутемной лавочке не было никого, и я вновь открыла и закрыла двери, и колокольчик прозвенел опять, и за стеклянной дверью послышались шаги мадам Жаккар, и се хрипловато-напевное: «Иду‑у».
Мадам Жаккар улыбалась, сияя вставными зубами, дожевывая последний кусок, и, проглотив его, заулыбалась снова, и всё же мне показалось, что вместе с куском она проглотила улыбку.
— А-в, маленькая дама пришла. Камамберу? Выберем, выберем. — Она сняла очки, протерла их и снова надела. Достала с полки несколько коробок этого крепко пахнущего сыра, кинула на прилавок. — Месье ваш муж отличный знаток и ценитель французского камамбера...
В дверях торчала записка: «Мариш, пошел за вечерним выпуском. Чай готов». Отпирая двери, я услышала за окном клаксон Сергея Кирилловича. Бросив на кухонный стол свои кулечки, я кинулась в комнату и перевесилась всем телом через оконную решетку.
Высунувшись в приспущенное окно, Сергей Кириллович смотрел на наши окна.
— Дома?
— Вадим сейчас вернется, поднимайтесь, Сергей Кириллович!
Пришли вдвоем — встретились в вестибюле.
— Маринка, ты что так долго? — спросил Вадим, проводя ладонью по моим волосам.
В комнате уже было темно, я зажгла настольную лампу.
— Держится «Дженерал-моторс», — сказал Вадим, развернув «Пари суар» и пробежав глазами первую страницу.
— Молодцы ребята, — сказал Сергей Кириллович. — Кстати, как у вас с русскими шоферами, Вадим Андреевич? Бастовать собираются?
— Не подведут, думаю. Бензин, да еще и стоянка за счет хозяев — дело сто́ящее! Кое-кто из них и в «Юма» стал заглядывать, а то и в «Правду».
— Неплохо бы организовать журнал на русском языке, — сказал Сергей Кириллович, — какой-нибудь иллюстрированный ежемесячник.
— Идея неплоха, — сказал Вадим, подняв глаза от газеты. — Надо будет зайти к Вайяну-Кутюрье. Думаю, благословит на такое дело.
Я отправилась на кухню. Мне нравилась роль хозяйки дома. Поставив на плиту чайник и накрывая на стол, я слушала доносившиеся из комнаты разговоры. Сергей Кириллович говорил, что со дня на день можно ждать падения кабинета, а Вадим отвечал, что падет Шотан, его сменит Даладье, Лаваль, черт, дьявол... дело не в них: на Францию наступает фашизм, и спасет ее только единство действий.