Черные ноги ожесточенно месят красную раскисшую землю. Мы разматываем стальной трос с лебедки, закрепляем ее и включаем двигатель. Его рев заглушает ритмическое пение африканцев, толкающих машину из канавы. Наконец мы снова выбрались на дорогу.
Через три дня, после того как я выехал из Браззавиля, вдали появилась деревня Муаензи.
Возле Муаензи находится старый, заброшенный рудник. Местные власти предоставили мне для жилья и работы здание конторы, в котором я устроился со всеми удобствами.
Хотя до меня дошли слухи, что деревня заколдована, я не стал расстраиваться по этому поводу, так как, насколько мне известно, духи беспокоят простых смертных только по ночам, а нанятые мною местные жители наверняка смогут возвращаться домой еще до наступления темноты.
Эти злые духи, очевидно, весьма трусливы, потому что они так и не решились схватиться один на один ни со мной, ни с поваром, которого я привез сюда из Браззавиля.
Было уже довольно поздно, когда фары нашего грузовика выхватили из тьмы белую стену дома. В комнатах пахло летучими мышами, которые оставили на подоконниках и на полу свои визитные карточки. Только на следующее утро мы поняли, какой это восхитительный уголок земли.
Вокруг дома раскинулся старый сад, весь заросший травой, которая была нам по пояс. Над этим мягким зеленым ковром возвышались деревья и цветы всевозможных оттенков.
Прямо к дому примыкали густые заросли фиолетовой мимозы, ее листья сворачивались при малейшем прикосновении. Особенно интересно наблюдать за мимозой, когда идет дождь. С первыми же каплями роскошная изумрудная поросль, словно по мановению волшебного жезла, вдруг превращается в высохший кустарник.
Лишь теперь я убедился в том, что запущенный, буйно разросшийся сад гораздо красивее, чем аккуратно подстриженные и хорошо ухоженные скверы.
Но поскольку здесь водились змеи, я велел скосить почти всю эту роскошную растительность. Как оказалось, это была весьма разумная мера предосторожности, потому что возле самой душевой установки, где я как раз принимал душ, мои помощники-африканцы обнаружили мамбу. К счастью, мамба была убита до того, как успела напасть на меня. Возможно, она собиралась менять кожу и потому была менее агрессивна, чем обычно.
Все, кому мы поведали эту историю, приходили в ужас при одной мысли, что столь опасная змея находилась так близко от дома. С того самого дня мы крайне неохотно выходили из дому после наступления темноты, ибо, как полагали местные жители, безутешная вдова-мамба (или вдовец) прячется где-нибудь поблизости, чтобы отомстить людям за убийство.
В отличие от других змей, которые, как правило, убегают или прячутся, когда видят человека, мамба немедленно переходит в наступление.
Впервые я столкнулся с мамбой в июле 1947 года в Нигерии. Я сидел под деревом и делал записи в своем дневнике, наслаждаясь полуденной тишиной. Жарища была адская, и, казалось, не только люди, но и животные спали мертвым сном.
Внезапно по ступням моих ног скользнула большая ящерица и исчезла в траве. Не успел я удивиться, откуда у такого робкого животного вдруг взялось столько отваги, как в тот же миг увидел змею, которая по пятам преследовала ящерицу.
Все мое знакомство со змеями сводилось в то время к нескольким встречам с датскими гадюками. Поэтому я тотчас же вскочил на ноги и устремился вслед за змеей, при этом я громко звал англичан, которые разбили лагерь рядом с моей палаткой.
Змея держала курс на огромный баобаб, росший неподалеку; не успел я сделать и нескольких шагов, как мамба была уже возле самого дерева. Когда я тоже подбежал к баобабу, змея, увидев меня, подняла голову примерно на полметра над землей, но, вместо того чтобы напасть на меня, моментально юркнула в большое дупло, зияющее в гигантском стволе баобаба. Я быстро схватил канистру с бензином, отвинтил крышку и, плеснув в дупло бензин, бросил туда горящую спичку. Раздался глухой взрыв; пламя сожгло всю сухую траву на несколько метров в окружности и опалило мне волосы на ногах, но я думал только о змее. Наконец она вылезла из дупла.
Между тем на мой зов прибежал один из англичан. Он выстрелил в мамбу из пистолета, но промахнулся: змея была от него слишком далеко; кроме того, у него, по-моему, немного дрожала рука.
Мне не было страшно, но, когда я схватил палку и подошел совсем близко к мамбе, это была не отвага, а просто неосведомленность. Чтобы палка не прошла у змеи над головой, я старался ударить в этом случае не по голове, а по шее, полагая, что она уж будет наверняка повержена на землю и тогда я с ней расправлюсь. Я ударил изо всех сил, и змея действительно упала на землю, не подавая признаков жизни. Я с видом победителя взял мамбу за хвост и гордо поднял ее. Хотя мне и пришлось встать на цыпочки, голова змеи все равно касалась земли.