— А ты помнишь, М’Бери, музыкальные инструменты, на которых играли во время того празднества, когда ты отгадывал имя неродившегося ребенка?
— Конечно помню! Но только их почти не осталось в наших деревнях…
Да, я уже понял, что со времени моего последнего путешествия в страну бабембе, здесь произошли большие перемены.
М’ Бери оказался прав. Чтобы собрать небольшую коллекцию инструментов, представляющих древнюю музыкальную культуру народа бабембе, мне пришлось исколесить тысячи километров, и обшарить каждую деревню. Но в конечном итоге я собрал меньше инструментов, чем десять лет назад их было в какой-нибудь самой маленькой деревушке.
Грустный и расстроенный, я погрузил свою коллекцию в машину. Эти чудесные древние инструменты теперь многие называли здесь старым хламом. Машина тронулась и медленно поехала по узеньким улочкам Муаензи. В тени высокого дерева расположилась группа молодых людей, которые с безразличными лицами слушали треск транзистора. Несколько юношей сидели перед пошивочной мастерской и что-то шили на швейных машинах. Присмотревшись, я увидел, что они шьют рубашки и платья из каких-то дешевых тканей, безвкусно размалеванных на европейский манер. Конечно, здесь никто не пел, как бывало в старину, когда работа приносила людям радость. Ведь пение может затормозить рабочий цикл, а кроме того, трудно подыскать песенный ритм, соответствующий грохоту швейной машины, особенно когда на ней работают сдельно.
Мелодия затихла!
Когда я выезжал из деревни на дорогу, настроение у меня было самое подавленное. Вместе со мной в машине ехало трое юношей-бабембе, которые захотели меня проводить. Внезапно они начали петь, и, хотя я не понимал слов, мне было ясно, что это радостный гимн природе, рожденный красотой зеленых холмов, трелями птиц и прелестью пальм, величественно покачивающих своими кронами.
Проехав всего несколько километров, мы остановились. Большой грузовик занесло на скользкой глине, и он стал поперек узкой дороги, причем одно колесо съехало в кювет. Ритмично напевая, шестеро мужчин стали толкать его то назад, то вперед и в конце концов вытащили его на проезжую часть.
Наконец мы достигли деревни, расположенной на реке Ниари. Старейшина деревни, крепкий седовласый старик, подарил мне в знак дружбы, как того требует обычай, два только что снесенных яйца. Еще живы среди бабембе добрые старые обычаи, но дни их, очевидно, сочтены.
Проводить меня к паромной переправе собралась вся деревня. А немного поодаль уже начинал строиться новый мост из стальных конструкций.
Я осторожно въехал на паром, и паромщик запел свою песню. Стальной мост скоро будет готов, и тогда песню паромщика забудут навсегда. А пока мои трое друзей бабембе подтягивали ему с берега, ведя мелодию высоким фальцетом, чтобы было слышно на другой стороне реки.
Когда паром приближался к противоположному берегу, я все еще слышал их голоса. Но мелодия постепенно затихала, приглушенная расстоянием и шумом реки. Наконец паром остановился, и я завел двигатель. Поднимаясь на высокий берег, я оглянулся и в последний раз посмотрел на своих друзей бабембе, которые все еще пели прощальную мелодию.
— Салеквену, бабембе!
Послесловие
В наш век твердо вошли путешествия — от загородных прогулок по грибы до тысячекилометровых автомобильных туристских и экспедиционных дорог. Могучие средства связи сблизили отдаленные пункты на земном шаре. Сегодня в пустынях Средней Азии дорогами Н. А. Северцова и Щ П. Семенова-Тян-Шанского деловито и буднично движутся строители газопроводов, буровые мастера артезианских скважин, автопоезда с саксаулом и колхозные стада. Их маршруты не вызывают удивления. Прозаичны стали и автомобильные перегоны через Сахару и страны Тропической Африки. Однако романтика дальних странствований не умерла и в наши дни. И в этом заслуга талантливых и наблюдательных путешественников, к которым, бесспорно, относится автор книги «К сердцу Африки» Йорген Бич, известный датский журналист, писатель и фотограф.
Острые, проникнутые дружелюбным юмором путевые зарисовки Й. Бича знакомят нас с африканскими странами. И хотя мы теперь знаем об Африке неизмеримо больше, чем посланцы древнеегипетской царицы Хатшепсут о странах Пунта и Куша, все же следует признать, что, по существу говоря, «Африка еще не открыта», что еще много нового можно узнать о независимых африканских странах и населяющих их различных народах. Эти народы переживают время бурных социально-политических, экономических и культурных перемен. Их прогресс был задержан колонизаторами, и теперь им приходится ускорять темпы развития, изменять традиционные формы общественной организации и всего жизненного уклада. Завоевание независимости способствовало разрушению патриархальной и феодальной замкнутости ряда областей, изменило прежние направления торговых и экономических связей, укрепило внутренние рынки, ускорило распространение общелитературных африканских языков и общих форм культуры, сблизило различные народы в пределах современных государств. Однако развитие и укрепление широких национальных общностей сопровождалось преодолением племенного самосознания, племенных и феодальных пережитков в общественной жизни и быту. Борьба противоречивых явлений — нарождающегося нового и уходящего старого — составляет основное содержание современных социальных и этнических процессов в большинстве африканских стран. Национально-освободительные движения в Африке вступили в новый этап, когда на первый план выдвинулись задачи коренного преобразования отсталой аграрной экономики этих стран, достижения экономической независимости, ликвидации социального неравенства и эксплуатации человека человеком, задачи всеобщей борьбы с нищетой и невежеством. Тяжелое наследство, оставшееся со времени колониального рабства и политика неоколониализма империалистических государств, пользующихся еще большим экономическим и политическим влиянием в своих бывших колониях, сдерживают экономическое и культурное развитие африканских народов. Однако с каждым годом на Африканском континенте растет количество стран, завоевавших независимость, и все новые африканские народы выходят на широкую дорогу самостоятельного развития и национального прогресса.