Щелк… щелк… щелк… Звук захлопывающейся зажигалки завораживал. На отполированной до блеска поверхности отчетливо выделялся рельеф двуглавого орла. Иногда, правда крайне редко, Глеб даже позволял себе чиркнуть по колесику и с упоением следил за колебаниями огненного лепестка. Отец говорил, что пользоваться зажигалкой надо экономно, и Глеб накрепко запомнил это. За несколько лет, прошедших с момента гибели родителей, мальчик ни на миг не расставался с этой красивой металлической побрякушкой — единственным напоминанием об утраченной семье. И зажигалка до сих пор работала. Правда, все хуже с каждым разом. Поэтому Глеб все реже включал ее… «Семейный очаг»… Мальчик смутно понимал, что значит это выражение, но свято верил, что является хранителем семейного очага, и пока огонек будет теплиться в зажигалке, родители всегда будут рядом…
Глеб не заметил, как сон одолел его. Перед мысленным взором уже проявлялись такие родные черты лица… чуть прищуренные глаза и непослушные локоны вкусно пахнущих волос. Мама…
Из состояния полудремы мальчика вывел резкий рывок за руку. Подняв взгляд, Глеб увидел упитанного увальня Проху — местного хулигана и выскочку. Своими пухлыми пальцами тот вертел зажигалку, с интересом разглядывая добычу. Немного поодаль расположилась положенная в таких случая свита — три паренька ухмылялись и внимательно наблюдали за действиями вожака.
— Вещь! — Авторитетно заявил толстяк, показывая трофей приятелям.
— Отдай! — Глеб вскочил на ноги и гневно уставился на обидчика. — Это мое!
— А ты отними, — толстяк ехидно заулыбался, поднимая зажигалку над головой.
Глеб запрыгал рядом, пытаясь ухватить хулигана за руку. Пацанята захихикали, наслаждаясь сценой унижения. Толстяк, будучи выше ростом на голову, легко присекал нелепые попытки и откровенно развлекался.
— Ну отдай! — Захныкал Глеб наконец. — Этот папин подарок! Отдай сейчас же!
Толстяк с силой отпихнул Глеба, и тот повалился на пол, больно ударившись о холодный бетон. Из ушибленного носа показалась тонкая струйка крови. Мальчик был готов разреветься. Отчаяние и обида нахлынули с такой силой, что захотелось сию же секунду исчезнуть… пропасть… сгинуть из этого ужасного места… и оказаться рядом с родителями, которых ему так не хватало…
— Встань и подбери сопли!
Резкие слова прозвучали настолько неожиданно, что Глеб непроизвольно дернулся. А в следующее мгновение осознал, что уже слышал этот грубый мужской голос. Совсем недавно. И с ужасом обернулся.
Перед ним стоял тот самый сталкер, огромный и невыносимо чуждый. Оказалось, он находился рядом все это время, наблюдая за унизительной процедурой. Ослушаться сталкера Глеб не посмел и потому подскочил как ужаленный.
— Чего ты боишься больше, пацан? Быть побитым или остаться без своей цацки? — Отшельник сверлил Глеба злым напористым взглядом так, что тот не смел отвести глаза. — Это ТВОЯ вещь. И принадлежит она ТОЛЬКО ТЕБЕ. И НИКОМУ ДРУГОМУ.
Сталкер ронял тяжелые фразы, словно рубил топором, и с каждым произнесенным словом с мальчика слой за слоем слетала шелуха страха и отчаяния, обнажая обжигающую злобу. Пальцы сами собой сжались в кулаки, и в следующее мгновение Глеб, хищно оскалившись, прыгнул на толстяка. Тело сработало на инстинктах. Вцепившись обеими руками в сальные волосы обидчика, мальчик со всей силы ударил лбом. Толстяк отшатнулся, закрыл разбитый рот руками и истошно завопил. Зажигалка упала на бетон платформы. Глеб подхватил свое сокровище и, обернувшись к приятелям хулигана, зло оскалился. Он хрипел и угрожающе припадал к земле, твердо решив до конца отстаивать свое право на обладание зажигалкой. Однако приятели толстяка предпочли ретироваться. Спустя секунду их и след простыл.
Отшельник без тени эмоций проследил, как Глеб плюхнулся на пол, прижимая к груди драгоценную безделушку, и побрел к костру. Всполохи пламени неровным светом озаряли лица сидящих в круге людей. Среди множества знакомых изможденных лиц Глеб заметил несколько новых. Незнакомцы… Вспыхнувший интерес заглушил бушевавшие эмоции, и мальчик, спрятав зажигалку поглубже в карман рваных штанов, подобрался поближе к огню.