Мальчик с опаской покосился на сталкера. Отшельник подхватил одну из ложек, зачерпнул варева и невозмутимо принялся жевать. Дразнящий запах нехитрой, но добротной пищи, заставил Глеба незамедлительно присоединиться к трапезе. Ему доводилось и раньше пробовать кашу из зерновых, однако, то зерно, которое «огрызки» привозили в обмен на дрова, ни в какое сравнение не шли с этой чудесной субстанцией.
Затем настала очередь загадочных «пер-си-ков». Вот тут Глеб понял, что пища может не только утолять голод, но и приносить неописуемое наслаждение. Жмурясь от удовольствия, мальчик схарчил содержимое банки в один присест, понимая, что все треволнения прошедшего дня стоили того, чтобы испытать это непередаваемое ощущение.
— Спасибо… — выдавил из себя Глеб, преодолевая робость.
— Приберись тут… И ничего не трогай. — Сталкер подхватил автомат. — Мне надо уйти ненадолго.
Разомлевший от сытости Глеб осекся было, но слова уже вырвались наружу:
— Вам уже лучше?
Отшельник остановился в проходе и как-то зло посмотрел на мальчика.
— Не задавай лишних вопросов, пацан. Просто вколи ту дрянь, когда меня снова накроет. Считай это своей главной обязанностью, от которой зависит твоя никчемная жизнь.
Сталкер скрылся за стеной. Хлопнула створка люка. Мальчик остался наедине со своими вопросами и переживаниями.
Следующие сутки прошли как-то незаметно. Глеб бродил по «апартаментам» Отшельника, с интересом разглядывая диковинные механизмы, нагромождения труб и стеллажи, забитые оружием на любой вкус и калибр. Тут и там взгляд утыкался в таблички с загадочными надписями: «РЕЦИРКУЛЯЦИОННАЯ СИСТЕМА», «ГЕНЕРАТОРНАЯ», «ВЕНТИЛЬ ОТОПИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ». Когда в животе начинало урчать, мальчик с энтузиазмом изучал содержимое продуктового склада, неизменно заканчивая трапезу очередной порцией божественных «пер-си-ков».
Нашел он и главный выход из этого «сезама» — череда ступенек, уводящих вверх, упиралась в массивную гермодверь. Судя по ржавому рычагу запорного механизма, этим выходом сталкер не пользовался. Зато в дальнем конце склада, сразу за бочками с горючкой, Глеб обнаружил дверь поменьше. За мутным стеклом зарешеченного оконца стоял абсолютный мрак. Рядом с дверью, на полу, валялась металлическая табличка с текстом, выведенным аккуратными трафаретными буквами. Водя пальцами по облупившейся краске, мальчик прочитал — «УБЕЖИЩЕ №…». Номер было не разобрать. Ниже значилось: «Отв. Сазонов В.П. Ключи находятся у дежурного врача больницы № 20. Тел. 371…» Дальше снова неразборчиво.
Изучив табличку, мальчик призадумался. Вот почему Отшельник не живет на станции. В этом бомбоубежище гораздо комфортнее, чем в тесной палатке. А за дверью, судя по всему, переход, соединяющий убежище с подвалом больницы… Ну да, а иначе как больных сюда перетаскивать?
Мальчик снова заглянул в окошко и поежился. Мрак за дверью был какой-то нереальный. Абсолютный. «А в больнице, скорей всего, медикаменты остались!» — пронеслась внезапная мысль. Глеб представил, как возвращается на Московскую с тюком таблеток и бинтов. «Вот уж наши обрадуются! А дядя Никонор, может, смягчится, да и заберет меня обратно!»
Идея настолько понравилась пареньку, что он в возбуждении заметался по бункеру, собирая необходимое. Нацепив кое-как маску противогаза, Глеб вытащил пробку из фильтрующе-поглощающей коробки, схватил с верстака увесистый фонарь и решительно потянул тяжелую дверь. Заботливо смазанные петли не скрипнули. Значит, сталкер действительно пользуется этим выходом. Замерев в проеме, мальчик прислушался. Кроме собственного сопения из-под маски противогаза ничего не было слышно. «Опасаться нечего» — успокоил себя Глеб, включая фонарь. Тот моргнул пару раз и осветил коридор тусклым лучиком. «Ничего, сойдет! Я мигом. Туда и обратно…».
Вот только переступить границу света и тьмы никак не получалось. Ноги предательски дрожали, не желая подчиняться. «Я смогу… Подумаешь, всего и делов-то! Дойду до конца коридора и погляжу, что там дальше…» Преодолев сомнения, Глеб двинулся вперед. Бледный луч еле рассеивал мрак в пределах пары метров. Мальчик почти физически ощутил сопротивление темного «ничто» клочку света в его руке. Еле переставляя ноги, Глеб то и дело оглядывался назад, на удаляющийся яркий контур двери. А коридор все дальше уводил его во тьму. По телу пополз липкий страх. Родившись где-то в кончиках пальцев ног, он волной колкого озноба прокатился по всему телу, угнездившись где-то в районе затылка.