- Конечно, у вас есть оговорки! - усмехнулся Дворак. - На вашем месте у меня было бы гораздо больше, чем просто 'оговорки', сэр! Но президент довольно много думал об этом. - И, он не добавил вслух, он также много обсуждал это с бедным сукиным сыном, которого он назначил своим госсекретарем. - И, как следствие, то, что он намерен предложить, является шагом назад к компромиссу между крупными штатами и меньшими штатами во время разработки нашей собственной конституции.
- А? - Агамабичи наклонился вперед, поставив локти на подлокотники кресла, и сцепил пальцы под бородатым подбородком. - Должен признать, что я не так много знаю о вашей ранней истории, как о Канаде.
- Вы, вероятно, знаете об истории США намного больше, чем я об истории Канады, - сказал Дворак. - Боюсь, большинство американцев вообще не читают и не изучают канадскую историю.
- Я не удивлен, учитывая ... неравенство в нашем населении.
- Любезно с вашей стороны, и, вероятно, более любезно, чем проявил бы наш типичный гражданин США. Я имею в виду, в конце концов, мы обычно называем себя "американцами", как будто все остальные из вас живут где-то на другом континенте. Это одна из вещей, которые президент Хауэлл хотел бы исправить.
- Как? - тон Агамабичи был резким. - Честно говоря, это напоминает мне историю о Геркулесе и авгиевых конюшнях.
- По сути, он намерен предложить конституцию, основанную на первоначальной конституции США, за вычетом одной или двух ее поправок. В частности, он намерен исключить семнадцатую поправку.
- Которая была о чем?..
- Это была та, которая устанавливает прямые выборы сенаторов, - сказал Дворак. - Первоначально сенаторы избирались законодательными собраниями своих штатов и представляли интересы штатов в федеральной системе, которая подчеркивала гораздо более широкую степень местного суверенитета, чем это имело место в прошлом веке.
- И почему он хочет это изменить?
- Потому что он рассматривает двухпалатный законодательный орган с сенатом и палатой представителей, и каждая суверенная нация, которая ратифицирует его новую конституцию и присоединится к его Континентальному союзу, будет иметь одинаковое количество сенаторов, независимо от численности населения. То есть в верхней палате бывшая Канада и бывшие Соединенные Штаты будут иметь равное представительство, а сенат сохранит не просто свою законодательную роль, но и свое право давать советы и давать согласие на назначение должностных лиц кабинета, членов судебной системы и всего остального, что он контролирует в соответствии с действующей конституцией США. Это означает, что Канада и США будут иметь равные голоса по этим вопросам.
- Кроме того, он хочет включить коллегию выборщиков. До вторжения многие люди в Штатах считали, что система коллегии выборщиков была антидемократической, и они были правы. Ее функция состояла в том, чтобы гарантировать, что небольшие штаты, в каждом из которых было минимум два сенатора и по крайней мере один или два представителя, не будут просто раздавлены несколькими крупными штатами, население которых оказалось гораздо более многочисленным. Эти проблемы не новы; они стояли перед первоначальными тринадцатью штатами, и коллегия выборщиков была компромиссом, принятым для защиты маленьких парней. Вот почему президент Хауэлл хочет распространить ту же защиту на любое меньшее суверенное государство, которое подпишется под пунктирной линией. Финансовые законопроекты будут приниматься новой палатой представителей, и каждое место в палате будет переизбираться на каждых всеобщих выборах, что означает, что страны с большим населением по-прежнему будут иметь гораздо большее влияние, чем страны с меньшим населением, но сенат - особенно если его члены обязаны своей лояльностью своим родным народам, а не федеральной структуре власти Континентального союза - помешает федеративной республике стать централизованной демократией. То, что государства - члены Континентального союза хотят делать в пределах своих бывших национальных границ, будет в значительной степени зависеть от них самих, с максимально возможной местной автономией, при условии соблюдения минимальных гарантий прав человека.
Агамабичи задумчиво нахмурился. Это было гораздо более щедрое предложение, чем он ожидал, но в нем был смысл. Предполагая, что Хауэлл действительно понимал... неразумность принуждения других стран ратифицировать его новую конституцию, это было так.