- Привет пап, - сказала она как-то с надрывом.
Я кивнул.
- Ты как?
- Немного болит голова, в остальном нормально.
На сердце стало тяжело, словно вся жизнь ушла в небытие. А если у нас действительно тот грипп? Я включил телевизор. Там шли новости. Журналисты наперебой вещали о глобальной эпидемии, поразившей мир, а также выдвигали самые безумные версии ее появления – от вирусной атаки инопланетян до заговора мирового правительства. Пару раз упоминали об участившихся случаях необоснованного агрессивного поведения зараженных людей. Перед глазами сразу возникла картина недавнего эпизода на дороге. Поморщившись, я направился в нашу с женой спальню. С трудом переодевшись, я объявил супруге.
- Надеюсь, что у нас всех просто ОРВИ. Значит так, сейчас мы дружно примем хороший импортный антибиотик, из тех, что я купил вчера, а утром, пойдем к врачу. Отпросимся с работы, думаю, все и так поймут. Света, конечно, не пойдет в школу.
Оксана кивнула. Так и решили. Приняли лекарство и рано легли.
* * *
Проснулся я посреди ночи. Сам не пойму, что меня разбудило. С одной стороны - в голове шумело, словно внутри работало радио, ловящее одни помехи, с другой - острое чувство голода, будто не ел целую вечность. Встал с кровати, нащупав на тумбочке настольную лампу, щелкнул включателем. Что-то было не так. Свет от лампы исходил другой. Светло-бурое марево разлилось по квартире, заставив меня сначала закрыть глаза, а потом, когда после открытия ничего не изменилось, еще пару раз щелкнуть выключателем. Внезапно меня охватила жажда. Острая, всеобъемлющая. Дойдя до кухни, я налил себе кружку остывшей воды из чайника и большими глотками выпил, прислушиваясь к своим ощущениям. Ничего не произошло. Удивленно уставившись на кружку, я отложил ее и выпил все содержимое двухлитрового чайника. Без изменений.
Пожав плечами, я вернулся в спальню, и обратил внимание на отсутствие жены. Оксана нашлась в комнате дочери. Мои любимые женщины сидели, обнявшись на диване. Я хотел включить свет, но передумал, когда, присмотревшись, неожиданно хорошо разглядел их, словно через прибор ночного видения. Я хотел сказать: "Как вы?" Вместо этого из моего рта вырвалось утробное рычанье, испугавшее меня самого до глубины души. Не смотря на это, они прекрасно меня поняли и прорычали в ответ что-то невнятное, из чего я понял: "Лучше чем вчера". Не успев осмыслить происходящее, я вдруг услышал громкий шум, доносящийся из коридора. Подойдя к входной двери, я посмотрел в глазок. Николай Степанович, наш любящий выпить сосед преклонного возраста, стоял возле двери в свою квартиру, пытаясь попасть ключом в замочную скважину, непрерывно при этом матерясь. Обычно я не обращал на это внимание, но сейчас, рука сама щелкнула замком, и я вышел в коридор.
Я хотел сказать соседу, нужна ли ему помощь, но голову неожиданно переполнили совсем другие мысли. Вспомнилось, как он уже давно из-за пьянства не выполняет дежурство по коридору, и мне приходится за него убирать, мыть полы. Гнев бесконтрольно закипел во мне. Наконец-то что-то услышав за спиной, Николай Степанович обернулся и столкнулся со мной взглядом. На лице старого алкоголика отобразился явный испуг, словно он увидел привидение. Не дав ему ничего сказать или сделать, я прыгнул на соседа, повалив на пол, и принялся сжимать его горло. Старик пытался отбиваться, отталкивать меня, но куда уж ему с давно пропитым здоровьем. Вцепившись в горло зубами, я рванул большой кусок кожи и припал губами к образовавшейся ране. Жертва захрипела, переходя на бульканье. Только сейчас я почувствовал, что моя жажда начала утоляться. Из распахнутой двери квартиры появилась Оксана со Светой, и присоединились к трапезе.
2
Бурая мгла распространилась за пределы квартиры и повела нас дальше. Начало восьмого утра, время, когда люди отправлялись на работу, стало хорошей возможностью утолить голод и жажду для всей семьи. Сначала мы атаковали парковку возле дома, где автолюбители прогревали свои машины. Метались между ними, выхватывая ничего не подозревающих людей из их металлических коробок. Кто-то ухитрялся заметить наше приближение. Они либо закрывались изнутри, либо, ревя моторами, уносились прочь. У случайных бедолаг, идущих пешком, просто не было шансов. Сопротивление оказывали очень немногие, в основном жертвы до последнего не понимали своей участи, а потом становилось уже поздно. Когда на улице наступила тишина, а я насытился, вокруг нас образовалась приличная толпа из собратьев, человек пятнадцать. Все яростно поглощали свежее мясо. Света и Оксана находились рядом со мной, мы по-прежнему оставались родными людьми, даже сейчас, когда привычный мир рухнул.