— Законно!
— Что-то со звуком, — кивнул Толя на телевизор.
— Мастера надо вызвать, — сказал Валера. — Пережжете.
— Ладно, мастера! — Георгий встал, отбросив одеяло, и приник к телевизору.
— Мы и сами с усами! — радостно потер руки Кабан. — Точно, Жор?!
На экране появились экзотические острова, океанский прибой, пальмы. Ребята притихли.
— А звука нет… — печально повторил Толя.
Кабан неожиданно ударил по ящику, экран тут же погас, зато появился звук: «Эти пернатые встречаются только здесь, их осталось немногим более…» Кабан еще раз стукнул: исчез и звук.
— Кабан ты и есть! — в сердцах сказал Толя.
— Новый куплю! Законно!
— Ты купишь, — протянул Георгий.
— Да я три таких прогудел!
— Ну и дурак, — сказал Валера. — Починим ящик, а тебя на порог не пустим.
— Валер, ты что? Или ты не рабочий человек? Из-за паршивого ящика? Да на нас земля держится, Валер! Мы — сила! Да мы сто таких телевизоров купим! Деньги, они что? Тьфу! Разве мы за деньги работаем?! Просто у нас звание такое. Рабочая кость! А ты из-за паршивого ящика! Хочешь, я по три смены буду работать? Подряд? За месяц тебе на новый заработаю. Хочешь?
— А когда свалишься, кто за тебя работать будет?
— Я?! Свалюсь?! Да я… У меня жила — не порвать!
— Не у таких рвалась, — не глядя на Кабана, сказал Хангаев.
— Толян, ты наш человек? — вдруг усомнился Кабан и повернулся за поддержкой к Валере Иванову.
— Ваш я человек! Ваш… — вдруг ожесточенно и быстро ответил Хангаев. Хотел еще что-то добавить, но осекся и тут же стал прежним — обаятельным, своим, То-ляном. — Ладно, Кабан. Мне в четыре на смену. А я ночь не спал.
— Подумаешь — ночь! — сморщился Кабан. — Все вы одно и то же: ночь, смена, план, «бабки». А я хочу жить. Хозяин я, в конце концов? Или не хозяин? Да я всему комбинату, может быть, хозяин… Всей жизни. Да я завтра…
Валера вдруг вскочил:
— Не понял, что? Инвалидом хочешь стать? Ты думаешь, у тебя два сердца? Три? А чем дальше жить-то будешь? На пенсию?
— Да я… — Кабан не ожидал такого бешенства, таких побелевших глаз Валеры. — Ладно, Валер, мы еще повкалываем до пенсии… Заметано?
Валера машинально хлопнул его по ладони, взял пальто и пошел из комнаты.
В переполненном автобусе едут рабочие на комбинат, и среди них мрачный Валера. Доносится отрывок разговора:
— Японцы предложили проект, сам слышал: весь город — под колпак. А у нас еще лучше проект!
— Тоже под колпак?
— Не! Полная автоматизация! На комбинате — ни одного человека, все автоматически.
— А мы?
— А нас — под землю.
— В шахту, что ли?
— Не. Там тоже автоматика.
— А чего мы-то под землей делаем?
— Мы?.. А мы — поддерживаем вечную мерзлоту, понял?!
— Комбинат, — объявляет через динамик голос водителя.
Приметы комбината видны в городе повсюду. И тут, на переговорном пункте, где стекло кабин для видеосвязи, модерновая конторка, электронное табло и даже африканский вид на рекламе «Аэрофлота», предлагающего посетить всего-навсего Гагру, и тут из окон — трубы и дымы, карьер, водосброс ТЭЦ, а разговора ожидают рабочий в каске строителя, водитель в бушлате, и кто-то зычно кричит из кабинки: «Да, устроился! Да, в общежитии! Да, сто восемьдесят, по четвертому. Пока! Пока!».
Валера, дремавший в углу, вздрагивает от слов, сказанных по трансляции: «Москва, видео, четвертая кабина!». Он торопливо прошел в кабину.
На экране телевизора возникло лицо пожилого горца, он беззвучно двигал губами.
— Привет, Валер, это я… — послышался женский голос.
— Девушка, вы что с моим папой сделали? — выкрикнули из соседней кабины.
«Четвертая, нажмите кнопку!» — прозвучало по трансляции.
Валера нажал, горец исчез, и он оказался лицом к лицу с броско одетой молодой женщиной. Рядом с ней — мальчик лет шести… Это тот самый мальчик и та самая женщина из далекого и счастливого сна…
— Вот, теперь папа, а то был не папа.
— Я папу не помню.
— Ну что ты молчишь? Славик, скажи папе: здравствуй. Ты знаешь, сколько одна минута стоит?
— Если ему нравится, пусть молчит, — сказал Валера.
— Здравствуй, — выговорил Славик.
— Теперь оба молчат. Смурные! — вздохнула женщина.
— Это видео, Валентина, тут платят за изображение.
— Скажешь тоже! Кому ж нужен телевизор без звука, правда, Славик?
— Без звука плохо смотреть. Только мультфильмы…
— Ты чего вызывала? Недавно же говорили.
— Соскучилась! — в голосе женщины ирония. — Славик, правда, мы соскучились?