Дарби сдерживала смех, по-прежнему глядя в потолок. Она казалось усталой. Я посмотрел на свои часы. Её сменщик, Андер, придёт через час, а значит, наша беседа скоро подойдёт к концу.
— Твоя очередь, — сказала она.
Я уселся на диване поудобнее.
— Я родом из Канзаса. Из Гудленда. Мой отец Скотт — баптистский проповедник. Моя мать Сюзанна — пианистка и запевала в хоре. У меня есть младшая сестра, Хэйли. Она в выпускном классе.
Дарби смотрела на меня так, словно я описывал идеальную семью. Жаль было её разочаровывать, но я и так уже наврал ей про свою работу. Ещё одна ложь казалась недопустимой.
— Не-а, всё совсем не так радужно.
— Вот как? А звучит вполне радужно.
— Мой отец был очень суров. Он руководствовался принципом «пожалеешь розгу — испортишь ребёнка». Он колотил меня, а потом колотил маму, чтобы не возмущалась по этому поводу. Вообще-то, с годами он стал мягче.
Дарби содрогнулась. Она так сопереживала, словно чувствовала удары ремня на коже моей матери. Может, потому, что сама когда-то пережила нечто подобное. Моё сердце забилось быстрее и волоски на загривке встали дыбом от ужасной картины, возникшей в моей головe.
— Прости, — проговорил я сквозь зубы. Я вздохнул, стараясь расслабить челюсть. — Не стоило этого говорить.
— Да нет, всё нормально, — Дарби посмотрела на меня по-новому, словно мы были товарищами по несчастью. В её глазах сияло доверие, но я знал, что одного воспоминания мало, чтобы её завоевать. — Сколько тебе было, когда этот кошмар закончился?
— Всё закончилось, когда я стал сильнее, чем он. Как только мне исполнилось восемнадцать, я уехал из дома… — Я чуть не сказал «и поступил на службу в морскую пехоту», но вовремя спохватился. Упоминание моей военной карьеры породит вопросы о том, как я стал пожарным или как начал с ними работать. Я не мог сказать ей, чем занимаюсь. Дарби не была знакома со мной настолько хорошо, чтобы знать, что я не люблю врать. Так что мне оставалось либо солгать ей… либо солгать. Я решил, что разумнее будет описать этот этап моей жизни как можно более расплывчато. — Я переехал в Сан Диего на какое-то время.
Дарби кивнула, словно погрузившись в воспоминания вместе со мной.
— Моя мать тоже была очень строгой. Она таскала меня на конкурсы красоты до самой старшей школы, — Дарби издала смешок. — Сейчас мне с трудом верится, что она была одной из тех мамаш, что обожают конкурсы красоты. Все мои старые подруги по конкурсам теперь не желают иметь дел со своими матерями. А я всё никак не теряю надежды, что мать вспомнит обо мне.
Я нахмурился. Какой же надо быть дурой, чтобы игнорировать Дарби?
— А как насчёт твоего отца?
Между её бровей пролегли две складочки. Боль. Дарби пыталась скрыть боль.
— Прости. Можешь не отвечать.
Она потупила взгляд.
— Нет… это… здорово, что я могу поговорить об этом. Я ни с кем прежде это не обсуждала, — Дарби посмотрела на своё тающее мороженое и поставила стаканчик на стол. — Я получила водительские права всего за месяц до происшествия. Это была авария с участием пяти машин. Наша машина была второй по счёту. Это было ужасно. Отец и мой брат Чейз были единственными погибшими в той аварии.
— Пьяный водитель? — спросил я.
Дарби посмотрела на меня. Её кожа перестала быть бледной. Ей было лучше, хотя в её глазах таилась боль.
— Нет. Авария произошла по моей вине, — ответила она. — Отец был зол на меня из-за того, что я кое-что от него скрыла. Мы ругались. Моё внимание было поглощено спором. Вспоминая его слова, я понимаю, что он злился вовсе не на меня. Он злился, что столько времени был вежлив с тем, кто мне навредил. Будь он сейчас здесь, он бы именно так мне и сказал. Мне очень не хватает их обоих.
Я подавил улыбку. Сейчас был не самый удачный момент для улыбки, пусть даже она и была вызвана тем, что Дарби оказалась таким же реалистом, как и я. У нас было много причин корить себя за ошибки, но мы смотрели на эти ошибки здраво, не снимая с себя вину и не прикидываясь жертвами. Больше всего я уважал в ней именно это её качество.
Дарби продолжила рассказ.
— Машина, которая ехала перед нами, резко перестроилась в другой ряд, а в следующий миг… — Дарби с трудом втянула воздух, словно ей было больно дышать. — Я врезалась в фуру, которая оказалась прямо перед нами. Мои близкие погибли мгновенно. Я очнулась в больнице четыре дня спустя. Вместо оттачивания походки перед конкурсом красоты, я училась заново ходить. Как только мать поставила меня на ноги, она переехала в Луизиану. Даже не попрощавшись. — Выражение лица Дарби изменилось. — Ты злишься.