Выбрать главу

- Причина посещения? - спрашивает он. Сначала я даже теряюсь. И немного начинаю понимать тех женщин, которые за ним бегают. У этого парня невероятно глубокий и мужественный голос.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Я собираюсь пройти так же, как и делала это до сих пор. В чем проблема?

- Нет никакой проблемы, - отвечает он. -С сегодняшнего дня, Старейшинами, запрещено посещение пещеры. Катакомбы слишком опасны.

- Мне не нужны катакомбы. Я иду в библиотеку. Старейшины разрешали мне посещать её.

- Хорошо, - через какое-то время говорит он, - но я провожу тебя.

Не имея никакого желания вступать с ним в спор, я соглашаюсь. Он отходит от прохода и даёт мне войти первой. Как только я начинаю идти, он идёт сразу за мной. Почему-то мне кажется, что Эзра занимает большую часть этой пещеры. Этот парень слишком большой. Видимо, ему становится скучно, потому как через некоторое время он нарушает тишину.

- Зачем тебе эта кучка макулатуры?

Сначала меня злит этот вопрос, но потом, я вспоминаю кто он и расслабляюсь.

- Я люблю книги. Вот и всё.

Показывается вход в библиотеку и мы заходим. Эзра начинает осматриваться. Думаю, он видит это место впервые. Не понимаю, как можно не интересоваться книга.

- Если это необязательно, то ты можешь оставить меня одну, - с надеждой в голосе, говорю я.

Он хмыкает и садится прямо на пол, у двери. Военная форма обтягивает все его тело. Автомат в руках, именно в его руках, для меня всегда выглядит угрожающе. На некоторых парней из военкома посмотришь и хочется сказать: " малыш, положи игрушку. Ты до такой еще не дорос." Эзре такого не скажешь.

- Ты ведь сестра Аланы Коэл, верно?!

Я бросаю на него хмурый взгляд. Надеюсь он не собирается, через меня, подбивать клинья к моей сестре.

- И? Какие-то проблемы?

- На самом деле? Да! Твоя сестра морочит головы моим парням. Ты можешь ей сказать, чтобы она перестала?

Я смеюсь, кладу сумку на, очищенный мной, старый стол и подхожу к стеллажу с газетами.

- В этом я тебе не помощник, - честно отвечаю я, рассматривая полку с нужными мне газетами. - Она решительно настроена выйти замуж. Правда, я не знала, что кто-то из военкома её цель. Вам, ребята, придется набраться терпения. Ну и держатся вместе в темных переулках.

Эзра весело смеется и откладывает оружие в сторону. Впервые вижу его лицо расслабленным. Обычно у него всегда кирпич, вместо лица.

- Слушай, ты мне...

Эзра не успел договорить. Раздался треск, а потом из рации в нагрудном кармане, послышалась отборная нецензурная речь.

- Отставить! - резко говорит Эзра. - Доложить по делу!

- На северной стороне общины беспорядки, капитан. Подростки бунтуют. Они сверхи.

- Буду через 5 минут!

Эзра резко встает и берёт оружие. Конечно, я не могу не вставить свои пять копеек.

- Ты же понимаешь, что с этой вседозволенностью сверхов, надо что-то делать?! Старейшины должны установить чёткие правила для них, а также виды наказаний за их нарушение!

- Я пытаюсь добиться этого уже год, - немного удивленно, говорит он. - Приятно знать, что не я один так считаю.

Эзра поворачивается, чтобы уйти, но останавливается и снова смотрит на меня.

- Мы встретимся еще раз, мисс Коэл. Оказывается, мне нравятся умные женщины.

Он уходит, а я сижу и пытаюсь понять - мне послышалось или нет?! Эзра Торен, капитан одного из подразделений военкома, только что сказал мне, что я ему понравилась? Больше похоже на то, что я забегаю вперед. Думаю, я должна успокоиться и заняться тем, чем собиралась. Старые газеты сами себя не прочитают. Довольно-таки странно, что старейшины не хотят читать прошлую историю. Это ведь так глупо! Разве для того, чтобы не совершать прошлых ошибок, не нужно учитывать то, что было в прошлом? Я не говорю цепляться за него, но учитывать стоило бы. Однако боюсь, что за такие мысли меня могут вышвырнуть из общины. Я женщина. Моё дело рожать. Правда, в последнее время это не обязательно. Каждая община ещё в самом начале поставила себе цель. А именно определённое число детей, которые должны появиться за определённое количество лет. Мы свой план уже перевыполнили и теперь, женщин уже не неволят.