20 ноября. Светает, пурга не прекращается, но хуже всего то, что солнце не освещает наших палаток. Солнце еще не вышло из-за Лхоцзе, и только в 10 часов его живительные лучи достигнут места нашего лагеря.
Тенсинг приходит в нашу палатку, мы советуемся, что же делать. Через полчаса можно было бы выходить, но один из шерпов (Гундин) заболел и придется перепаковывать грузы. Ждем, пока шерпы принесут нам чай.
Как ни трудно заставить себя покинуть палатку, в 11.30 мы берем свои рюкзаки и направляемся к юго-восточному гребню, чтобы установить на нем лагерь 9. Пурга и холод почти парализуют наши движения. С трудом траверсируем седло и начинаем подъем по склону. Здесь находим мертвого орла, заброшенного ветром на скалы.
Очень медленно продвигаемся вперед. Нос и пальцы постепенно теряют чувствительность. Несмотря на теплую одежду, холод пронизывает нас до костей. Тенсинг чувствует себя неважно, остальные шерпы почти не в состоянии двигаться. На высоте около 8100 м останавливаемся — дальше идти нельзя. Пурга усиливается и грозит сорвать нас со склона. Начинаем спуск».
С большим трудом группа добралась до Южного седла и, оставив там все снаряжение и продукты, спустилась прямо в лагерь 7. Это было не планомерной эвакуацией, но отступлением; нельзя было заботиться о палатках и мешках, когда речь шла о жизни.
21 ноября штурмовая группа спустилась в лагерь 4, а на следующий день в сильнейшую метель достигла базового лагеря». Дальнейший путь до Катманду прошел благополучно, и 31 декабря швейцарцы уже прилетели в Женеву.
1953 г. К осени 1952 г., когда в Лондон из зоны британских оккупационных войск в Западной Германии прибыл приглашенный начальником очередной XI экспедиции на Эверест Джон Хант, были не только отчетливо ясны главные трудности восхождения на высочайшую гору Земли, но и меры их преодоления и даже основное направление нового, непальского варианта пути вплоть до предвершинного гребня. Лишь последние 300 м оставались неведомыми.
Разрабатывая план экспедиции, которой предстояло отплыть из Англии не позднее середины февраля 1953 г., Хант считал, что предстоит в первую очередь борьба с тремя, наиболее грозными факторами: громадной протяженностью и высотой маршрута, условиями погоды, техническими трудностями рельефа.
Южная седловина, достигнув которой альпинисты вступали на массив самого Эвереста, расположена на высоте около 8000 м, это лишь немногим уступало высоте Аннапурны, которая к 1953 г. оставалась наиболее высокой из всех покоренных к этому времени вершин.
Надо не только достичь этой высоты, что само по себе будет сложным и изнурительным предприятием, но и поднять сюда несколько сот килограммов продуктов, снаряжения, горючего. Кроме основного состава штурмовой группы, нужно сосредоточить у исходного пункта штурма и надежную группу поддержки.
Хант, анализируя причины поражения своих предшественников, пришел к выводу, что «швейцарцы, несмотря на их достойные восхищения усилия, потерпели поражение именно на этом участке маршрута. Хотя Тенсинг и Ламбер поднялись высоко над Южной седловиной, они не имели за собой надежного резерва, способного поддержать их замечательную попытку».
От Южной седловины уходит к вершине юго-восточный гребень, и на высоте более 8750 м возвышается Южный пик Эвереста. По мнению швейцарских альпинистов, до этой высоты подъем по гребню не представлялся особенно сложным. Дальше?.. Там снова начиналась область загадок.
С Южного седла гребень не просматривался, и две экспедиции швейцарцев не могли дать ответа на вопросы, волновавшие британских альпинистов. На кадрах аэрофотосъемки Хант и его соратники видели узкий заснеженный, а, быть может, местами оледенелый гребень. Особенно устрашающе выглядели образованные господствующими здесь западными ветрами громадные, в 7-8 м карнизы, нависшие над обрывающейся к востоку стеной, у подножья которой течет ледник Кангчунг.
На совещании в ноябре, подытоживая общее мнение, Хант высказал предположение, что «Эверест как бы приберег этот орешек для смельчаков, сумевших забраться так далеко». По мнению начальника XI эверестской экспедиции, «преодоление участка протяжением в 450 м с разницей высот в 120 м, отделявшего Южный пик от вершины Эвереста, потребует от восходителей ясности мысли, сосредоточенного внимания и достаточного запаса сил, тем более что спуск на участке до Южного пика (после восхождения. — Ред.) должен был быть почти столь же напряженным, как и подъем».