Он открыл дверь и на мгновение остановился у порога, который будто служил границей между светлым человеческим миром и темным владением дьяволов-банкиров. Коридор был залит светом, а в кабинете переговоров не было ни одного солнечного лучика — в тот день солнце ослепляло, и добродушная уборщица затянула панорамное окно черными шторами. Максим выдохнул и зашел. Он постарался приветствовать гостей доброжелательно, так, как обычно, но его голос звучал пугающе. После этой неловкости все сели и вскоре принялись за обсуждение. Максим не слышал ничего, только молнией ударило обращение Павла:
— Макс, что с тобой? Тебе сейчас выступить надо.
— А о чем презентация? — с испугом спросил Максим.
— Мы сотрудничество предлагаем!
Максим ничего не ответил, встал и пошёл к доске, где уже было что-то написано. Стул он отодвинул с противным и громким звуком — металлические ножки предательски скрипели о пол. Тут же он чуть не упал на коллегу, но вовремя оперся рукой на стол — рука легла в сантиметрах от кружки горячего кофе. Максим продолжил путь и впредь держался ровно.
Наконец, он добрался до цели. Встал у доски, но уже ничего не видел: ни лиц, ни аппаратуры, ни своих рук — все расплывалось. Попытался начать — провал. Снова напрягся всем телом и начала читать заголовок — неудача. Он был холоден в течение всего дня, ничего не осознавал и не чувствовал, но именно в этот момент, перед публикой, внезапно проснулся сильнейший страх быть опозоренным, подлая фантазия вмиг изобразила в самых ярких красках сцену, преследовавшую Максима всю жизнь. Организм не выдержал. Тот маятник, который с самого утра раскачивался между стен черепа и бил их, ударил, наконец, так, что будто пробил кость. Максим упал в обморок — все, кто был в комнате, подбежали к нему. Он только услышал возглас: «Вызовите скорую!»
Максим проснулся дома и лежал в кровати, обернутый одеялом, — врачи сказали, что он упал в обморок из-за волнения и серьёзная помощь ему не нужна. Он долго не понимал, один ли в квартире: с кухни иногда доносились звуки, но очень тихие, сравнимые с теми, которые иногда слышны глубокой ночью. Эта тайна быстро раскрылась — в комнату вошла его мать. Она была в шерстяных носках и спортивном костюме. У неё был вкус, но в квартире сына в тот день было так холодно, что гостям непременно приходилось переодеваться в теплую и не всегда красивую одежду.
— Наконец-то ты очнулся, сынок. Ты помнишь что-нибудь? — начала Оксана заботливо.
— Мало осталось в памяти. Я упал во время презентации, кажется, — ответил Максим бессознательно. И действительно, его мозг только начинал пробуждаться.
— Когда ты упал? — с недоверием спросила мать.
— Во время… Какой позор! — почти взвизгнув, ответил он и продолжил кричать: — Презентация! Обморок! Что они скажут!? Моя должность!
— Соберись и скажи мне внятнее, что произошло, — изменился её тон.
— Моя зарплата! Мой статус! Таня меня бросит! — кричал он отрывки фраз, как футбольный фанат.
— Уволили? — нависнув над ним, спросила она.
— Не знаю — в том и беда!
— Он же никому не нужен будет без денег, — прошептала мать себе под нос и ушла на кухню.
Вскоре Максим понял, что выглядел жалко во время диалога, и выругал себя за горячность. Мозг почти полностью включился в работу; сердце — если оно есть у банкиров, или, во всяком случае, отвечает за их чувства — тоже оживилось. Состояние было таким же скверным, как прежде.
Прозвучал дверной звонок — в голове Максима он отозвался тысячей звонящих телефонов. Он услышал, как мама ринулась открывать: она ждала гостей. По шагам он понял, что пришла его невеста Татьяна. Они с мамой шептались у порога: Оксана рассказывала о случившемся, а Таня внимательно слушала и временами вздыхала.
Мать и невеста были похожи как внешностью, так и характером. Тот, кто видел их впервые, легко мог обмануться этим сходством и подумать, что они мама и дочь. Обе были тоненькими, одевались со вкусом и следили за модой; их руки были нежными и мягкими, но могли удержать кнут и даже навредить им; лицо их отличалось острыми чертами; губы были тонки и бледны, без жара, носики — вздернуты и узки; глаза — большие и глубокие, но их взгляд не лелеял и не гладил даже во время ласки, скорее, он был таким же холодным, как и губы, если позволительно такое сравнение. Манерами отличались и Оксана, и Татьяна, но тактичности и человеколюбия в них было мало — часто они позволяли хамство в обращении с официантами, водителями и в целом с теми, кто социально ниже их. Обе не работали и питались на деньги мужчин; но если Оксану обеспечивал Максим, то у Тани были родители, занимавшие должности в городской думе. Их главное сходство — желание властвовать, а потому они порой становились соперницами, хоть воевали скрыто. Особенно они боролись за право управлять Максимом: наслаждение — владеть тем, кто хочет быть рабом.