– Я и сам пытаюсь разобраться, – хмыкнул Адам. – Не знаю. Все равно что ранний подъем по утрам. Вставать не хочется, но и в постели лежать – тоже.
– Вечно ты выдумываешь. Создаешь себе ненужные хлопоты.
– В армии я каждое утро подскакивал под проклятый горн и поклялся перед Господом, что, если выберусь из этого ада, буду каждый день спать до полудня. И вот у себя дома я просыпаюсь за полчаса до побудки. Ответь, Чарльз, какого черта мы здесь горбатимся?
– Лежа в кровати, хозяйство на ферме не ведут, – возразил Чарльз, переворачивая вилкой шипящие ломтики бекона.
– Посуди сам, – серьезно сказал Адам. – Ни у одного из нас нет даже любимой девушки, не говоря уже о жене и детях. Если не изменить свою жизнь, так и будем сидеть в одиночестве. Нам некогда осмотреться и подыскать себе подходящих жен. Вместо этого собираемся прирастить к своей ферме участок Кларка, если сойдемся в цене. А зачем?
– У Кларка отличная земля, – возразил Чарльз, – и если объединить ее с нашей, получится лучшая ферма во всей округе. Эге! Уж не надумал ли ты жениться?
– Нет. Именно об этом-то я и толкую. Пройдет несколько лет, и мы станем владельцами лучшей фермы в здешних краях. Два старых хрыча, вкалывающих до седьмого пота на своей замечательной земле. Потом один из нас умрет, и хозяином фермы станет одинокий старый хрыч, а когда и он помрет…
– Что ты, черт возьми, несешь? – разозлился Чарльз. – Никак не угомонишься? И мне не даешь жить спокойно! А ну давай выкладывай начистоту, что задумал?!
– Что за радость от такой жизни? Да никакой! Пашешь с утра до ночи, а толку? Тем более что можно вообще не работать.
– Ну и в чем дело?! – крикнул в лицо брату Чарльз. – Убирайся ко всем чертям! Силком никто не держит. Давай катись на Южные моря и болтайся там весь день в гамаке, если такая жизнь тебе по душе!
– Не заводись, – примирительным тоном сказал Адам. – Это все равно как ранняя побудка по утрам. Вставать неохота, но и в постели валяться тоже не тянет. И на ферме оставаться не хочу, и уезжать желания нет.
– Тьфу, все жилы вытянул! – еще больше рассердился Чарльз.
– Чарльз, подумай хорошенько. Тебе тут и правда нравится?
– Нравится.
– Действительно собираешься провести на ферме всю жизнь?
– Да.
– Господи, как у тебя все просто! Мне бы так. Как думаешь, что со мной творится?
– С жиру бесишься. Баба тебе нужна. Ступай вечером в трактир, и вся дурь мигом пройдет.
– Может, ты и прав, – согласился Адам. – Только что за удовольствие от шлюхи? Мне их компания никогда не нравилась.
– А какая разница? Все бабы одинаковые, – удивился Чарльз. – Закрой глаза – и один черт!
– Некоторые парни в полку заводили постоянных любовниц из индейских женщин. И у меня какое-то время была такая.
Чарльз с любопытством посмотрел на брата:
– Отец в гробу бы перевернулся, узнай он, что ты путался с индейской бабой. И как тебя угораздило?
– Очень просто. Она стирала и чинила мне одежду, готовила еду.
– Да я не о том. Как там у вас… ну, сам понимаешь, о чем я.
– Замечательно. Нет, правда чудесно. Столько теплоты и нежности. Да, она была такая ласковая и кроткая.
– Повезло, что она не зарезала тебя во сне.
– Нет, что ты. Она была такая тихая и нежная.
– Как-то у тебя глаза странно заблестели. Похоже, эта скво и правда запала тебе в душу.
– Ты прав, – согласился Адам.
– И что с ней случилось?
– Умерла от оспы.
– И ты не завел себе другую любовницу?
– Мы складывали их в кучу, как дрова. – Глаза Адама наполнились болью. – Более двухсот человек. Руки и ноги торчали в разные стороны. А потом набросали наверх хвороста, облили керосином и подожгли.
– Говорят, индейцы не выживают после оспы.
– Эта болезнь их убивает, – подтвердил Адам. – Смотри, у тебя бекон подгорает.
Чарльз быстро повернулся к плите.
– Нет, просто будет поджаристая корочка, – возразил он. – Я люблю с корочкой. – Он выгреб бекон на тарелку и разбил яйца в кипящий жир. Подпрыгнув на раскаленной сковородке, они зашипели, и по краям стал образовываться похожий на коричневое кружево ободок.
– В наших краях жила одна учительница, – начал Чарльз. – Ты таких красавиц не встречал. А ножки какие крошечные! Всю одежду покупала в Нью-Йорке. Волосы золотистые, а уж ножки! Сроду таких не видал! Она пела в церковном хоре, и все вдруг повадились ходить в церковь. Давно это было.
– В то время, когда ты писал, что подумываешь жениться?