— Это был нечестный бой, — сказал он. — Иначе я бы победил.
— Я знаю, — сказала она.
— Ты много знаешь.
Он изо всех сил старался не придавать этому значения. Но как он мог это сделать? Она повела рукой по его ребрам. По красивой коже, испещренной синяками.
— Я знаю недостаточно. Я не знаю, как это исправить. — Гнев нарастал внутри нее, давление в груди росло. В ее сердце. Оно росло с каждым синяком, которого она касалась. — Только чудовище способно на такое.
Глаза Перри распахнулись.
— Не думай о нем.
— Как я могу этого не делать? Как ты можешь этого не делать?
— Ты здесь. Сейчас я хочу думать только о тебе.
Ария проглотила слова, которые хотела сказать. Скажи мне, что ты в ярости. Она хотела услышать его ярость. Она хотела увидеть намек на огонь, который, казалось, всегда горит внутри него. После всего, через что он прошел, будет ли он когда-нибудь прежним?
— Я все время думаю о нас, — сказал он. — Когда мы были у Маррона и потом, когда остались только вдвоем. Нам с тобой было так хорошо. — Он облизал губы. — Когда мы выберемся отсюда, давай снова куда-нибудь отправимся. Только ты и я.
Напряжение в груди ослабло, облегчение нахлынуло на нее. Он сказал «когда». Даже в своем избитом состоянии он верил в то, что будет «когда», а не «если». Ей не следовало сомневаться в его силе.
— Куда ты хочешь отправиться? — спросила она.
Его улыбка была слабой и кривой.
— Это не имеет значения… Я просто хочу побыть с тобой наедине.
Ария хотела того же самого. И ей было больно видеть, как он улыбается… по-настоящему улыбается… поэтому она сказала:
— Так этого недостаточно для тебя?
Глава 24 ПЕРЕГРИН
— Ты жестоко заставляешь меня смеяться прямо сейчас, — сказал Перри, стараясь держаться как можно спокойнее. Любое резкое движение, и его ребра, казалось, вот-вот треснут.
— Извини, — сказала Ария. Она улыбалась, зажав нижнюю губу между зубами.
— Да… ты прям выглядишь виноватой.
Он не мог поверить, что она рядом. Она понятия не имела, что один только ее аромат мог заставить его вернуться. С тех пор как Соболь ушел, он глубоко погрузился в свои мысли. Перри не был уверен, то ли это был он сам, то ли он впал в бессознательное состояние, но это не имело значения. Находиться в сознании означало одну только боль… пока не появилась она.
— Ты же знаешь, Перри, я пойду с тобой куда угодно, — сказала Ария. Ее внимание переключилось на его рот, ее аромат стал теплее, слаще.
Он знал, чего она хочет, но колебался. Лежать неподвижно было почти невыносимо, и он знал, что выглядит жалким, черно-синим и опухшим.
— Я хочу поцеловать тебя, — сказал он. Забудь о гордости. Он хотел ее слишком сильно. — Могу?
Она кивнула.
— Тебе никогда не надо спрашивать меня об этом. Мой ответ всегда будет «да».
Ее вес легко лег на его ребра, когда они наклонились друг к другу. Он ожидал, что ее рот будет таким же нежным, как ее руки, но ее язык, холодный и сладкий, требовательно проник между его губами, двигаясь внутри.
Его сердце бешено заколотилось в груди, пульс внезапно участился. Он не раздумывая двинулся вперед, обхватив ее лицо руками.
Боль пронзила его конечности, и он, должно быть, издал какой-то звук, потому что Ария напряглась и дернулась назад.
— Прости, — прошептала она. — Может, нам остановиться?
— Нет, — хрипло ответил он. — Мы не будем этого делать.
Их губы снова нашли друг друга, любая рациональная мысль исчезла из его головы. Он не видел и не чувствовал ничего, кроме нее. Он был полностью сосредоточен на этом и даже больше.
Больше на ее теле. Ее рте. Ее вкусе.
Ария сдерживалась, стараясь не прислоняться к нему, когда все, чего он хотел, это чувствовать ее рядом с собой. Он провел рукой по ее бедру и притянул ее ногу к себе, притягивая ближе. Боль пронзила его ноги и руки, но желание было гораздо глубже. Она вся состояла из мускулов и мягких изгибов под его руками, кожа была такой же мягкой, как и ее волосы. Облегающий летный костюм стража закрывал ее от запястья до шеи — жестоко несправедливый барьер. Он просунул руку под ее рубашку, почти расстегнув ее, когда она выгнулась ему навстречу.
— Перри, — произнесла Ария, ее теплое дыхание коснулось его щеки.
Он издал звук, который, как он надеялся, сошел за «да».
— Что-то происходит между Гессом и Соболем.
Он замер.
— С тобой все в порядке? — Она отстранилась с беспокойством в глазах.