Гесс издал раздраженный звук.
— Ты его лидер. Ты должен был приказать ему.
Перри пожал плечами.
— Мы смотрим на вещи иначе.
— Как ты можешь притворяться таким благородным? Посмотри на себя… Посмотри, что Соболь с тобой сделал.
— Я не притворяюсь, и эти синяки ничто по сравнению с тем, что Соболь получит взамен.
Произнеся эти слова, страшная и сильная жажда мести открылась в нем. Он ничем не отличался от Рокота. Он только игнорировал это желание. Но он больше не мог.
Гесс провел рукой по лицу, качая головой.
— Твоя проблема в том, что ты хочешь бросить вызов Соболю силой. Это не испытание на прочность! Мы же не в эпоху Средневековья! Речь идет о рычагах и стратегии. — Он махнул рукой, все больше волнуясь. — Посмотри вокруг себя. У меня есть контроль над всем. «Комодо». Флот парит снаружи. Все лекарства, еда и оружие. Я дал Соболю несколько пистолетов и электрошоковых дубинок, но они игрушки по сравнению с тем, что я держал взаперти. Медпрепараты. Еда. Система связи. Все это мое. Мы никуда не идем и ничего не делаем, пока я не прикажу.
— Ты вычеркнул людей из своего списка, — сказал Перри.
— Чушь. Они мои тоже, — выплюнул он.
— Ты уверен?
— Я был командующим гораздо дольше, чем ты живешь, Посторонний. Мои пилоты и стражи отлично обучены. Если ты думаешь, что Соболь собирается…
В комнате разразился сигнал тревоги. Глаза Гесса метнулись к динамикам.
Равновесие Перри пошатнулось, когда пол подскочил вверх, и ему показалось, что он падает в обратном направлении. Он спрыгнул с кровати, а комната продолжала выгибаться вверх рывками. Он обрел равновесие и встретил потрясенный взгляд как раз перед тем, как Гесс покинул комнату.
«Комодо» пришел в движение.
Глава 27 АРИЯ
— Как долго мы здесь находимся? — спросила Ария. — На «Комодо»?
— Плюс-минус сорок восемь часов, — ответил Сорен. — Зачем тебе?
— Я и забыла, что он может передвигаться, — сказала она.
Теперь они заняли свои привычные места в камере. Сорен лежал на нижней койке, ближе к двери. Она на другой стороне. Рокот то сидел рядом с ней, то расхаживал по небольшому пространству между кроватями.
«Комодо» двигался уже час. Постоянная вибрация напоминала ей о поездах в Мирах, но она была гораздо грубее. Время от времени камера резко дергалась в ту или иную сторону. Первые десять минут она держалась за спинку кровати и напряглась каждый раз, когда это происходило. После особенно сильного толчка она решила не отпускать ее.
— У этой штуки квадратные колеса? — пробормотал рядом с ней Рокот.
— Колеса по определению круглые, — ответил Сорен. — Так что нет, колеса не квадратные. Они напоминают гусеницы танка с усовершенствованной подвеской, предназначенной для маневренности и устойчивости, а не для всплесков скорости.
Рокот взглянул на нее, и между его бровями появилась морщинка.
— Ты что-нибудь из этого поняла?
Она покачала головой.
— Не многое. Сорен, что ты только что сказал?
Сорен раздраженно вздохнул.
— Эта штука весит… Я даже не знаю сколько тонн. Она очень много весит. Переезд — это как переезд маленького города. Чтобы сделать его эффективным на любом виде местности, каждый из сегментов «Комодо» сидит на рельсовой системе — колесах, которые катятся по трассе, как старые танки. Трасса распределяет вес на большой площади и делает нас стабильными, поэтому вам не стоит беспокоиться, что мы перевернемся. Мы этого не сделаем. «Комодо» сможет перелезть через все что угодно. То, о чем вы должны беспокоиться, так это о том, что они заставляют рабочую лошадку стать скаковой.
— Мне больше нравилось, когда я его не понимал, — сказал Рокот.
— Они пытаются убежать от эфирной бури, — сказала Ария, но в этом не было никакого смысла. Разве Лоран не говорил ей, что бежать бесполезно? Разве он не говорил, что Гесс рекомендовал пережить бурю на месте?
Сорен фыркнул.
— Этого не случится. «Комодо» не бежит, он ползет. Может, мой отец и идиот, но он не дурак. Он не отдал бы приказ передислоцироваться во время бури. «Комодо» более уязвим, когда он мобилен, так как он создает крупную цель для воронок.
Ответ щелкнул в голове Арии.
— Соболь подчинил корабль себе. Либо так, либо он заставляет Гесса двигаться.
— Ни то, ни другое нам не подходит, — сказал Сорен.