Михаил Кликин
К — значит космос
Старший лейтенант Зорин
Первого июня старшего лейтенанта Зорина взяли в плен: какие-то три черные хреновины, похожие на гигантские тележные колёса, не то прокатились, не то пролетели над позицией окапывающейся роты, и без малого сотня человек, перейдя в газообразное состояние со всей амуницией, воспарили к праотцам на небо.
Старшему лейтенанту Зорину повезло — его на небо взяли живьем.
Теперь старший лейтенант Зорин сидел внутри белого куба и ждал, когда его начнут допрашивать. Делать особо было нечего, поэтому он в уме составил список военных секретов, которые мог бы выдать врагу: кличку батальонного кобеля, график работы полковой бани, прозвище майора Вагина и местонахождение ЗИП от списанной задним числом аппаратуры уплотнения.
Немного позже к этому списку добавились еще двадцать три тайны, но дознаватели за ними так и не пришли. И тогда старший лейтенант Зорин заподозрил, что ему уготована роль подопытного. Он слышал рассказы об истерзанных трупах людей и животных, найденных в становищах врага, но предпочитал думать, что в его случае опыты ограничатся психологическим тестированием.
Заключение в белый куб само по себе могло оказаться неким изощренным экспериментом. Старший лейтенант Зорин обследовал свою тюрьму сразу, как к нему вернулась способность двигаться. Он обнаружил, что стены, пол и потолок чуть теплые, слегка бархатистые и светятся; площадь пола — тридцать шесть квадратных шагов; в одном из углов имеется неглубокая овальная выемка, а в противоположном углу — чуть более глубокая канавка с крохотными отверстиями на дне. Старший лейтенант Зорин о предназначении данных неровностей размышлял недолго. В канавку он справил малую нужду. И, повернувшись, обнаружил в овальной выемке невесть откуда взявшуюся студенистую массу, ароматом похожую на малиново-земляничный мусс, а вкусом — на жареное мясо.
Оттрапезничав, старший лейтенант Зорин немного расслабился: он расстегнул портупею и лёг на пол, заложив руки за голову. Он даже поспал час или два. И даже сон успел увидеть: его семья собралась за обеденным столом; жена Катя улыбалась ему и разливала наваристый борщ по тарелкам; дочка Маша показывала рисунок, на котором папа стрелял в зеленых человечков с клешнями и щупальцами; сын Костя резал хлеб «по-военному» — щедрыми треугольными кусками.
Старший лейтенант Зорин проснулся в слезах и примерно тридцать минут колотил головой и руками в бархатистые податливые стены.
Семьи у старшего лейтенанта Зорина не было вот уже тринадцать месяцев и двадцать два дня.
Война старшего лейтенанта Зорина началась в воскресный день с будничного события: его семья собралась за обеденным столом; улыбающаяся жена Катя разливала борщ по тарелкам с золотой каемкой, пятилетняя дочка Маша хвалилась только что законченным рисунком, а сын Костя резал хлеб «по-военному» — как научил его отец.
«Сейчас вернусь», — сказал одетый в трико и майку старший лейтенант Зорин и ушел в туалет.
Когда он вышел из туалета, его семьи не было. Не было и комнаты. И большей части квартиры. И большей части панельного пятиэтажного дома. И значительной части их мирного гарнизона, обслуживающего несколько узлов связи и отдельную бригаду радиоразведки.
Всё это было в одно мгновение испарено неведомым способом неизвестным противником.
Старший лейтенант Зорин стоял на краю прихожей и видел перекрытия всех пяти этажей.
А потом он услышал басовитый ровный гул, идущий сверху, поднял голову и разглядел в ясном небе набухающие темные овалы. Где-то далеко, кажется, на территории бригады, завывала сирена. А из установленного на площади громкоговорителя неслись слова:
«Внимание! Внимание! Граждане! Воздушная тревога!..»
Старший лейтенант Зорин снял с крючка фуражку — единственное, что осталось от его формы, подтянул трико, одернул майку и пошел воевать.
Много времени провел в плену старший лейтенант Зорин — может пару недель, может месяц, а может и того больше. Часов у него не было, освещение в белом кубе не менялось, так что календарь свой старший лейтенант строил по потребностям организма, да по работе овальной выемки: в ней с некоторой периодичностью и по определенной системе то вода появлялась, то желе со вкусом мяса и фруктовым ароматом.
Было и еще одно повторяющееся явление, которое старшему лейтенанту жутко не нравилось: не то что бы часто, но и не так уж редко под потолком открывались четыре узкие щели; они тут же начинали противно свистеть, и светлая темница быстро наполнялась желтоватым туманом. Много раз старался старший лейтенант Зорин этим туманом не дышать: уж он и дыхание, сколько мог, задерживал, и сырой одеждой рот закрывал — но результат всегда был один: глотнув пожелтевшего воздуха, старший лейтенант крепко засыпал и ничего не чувствовал. Что с ним происходило в это время, он мог только догадываться. Но просыпался он каждый раз в центре комнаты, лежа на спине и с руками, сложенными на груди, — в позе покойника. Поднявшись, он видел, что в комнате убрались, а туалетная канавка так и вовсе сверкает, и каждое её крохотное устьице словно бы тоненьким шомполом прочищено.