Это можно было бы посчитать за гениальное интуитивное предсказание, если бы Сирано был ученым. Действительно, неисповедимы пути человеческой мысли! За триста лет до реальных космических ракет случайно угадать такое…
В конце XVIII века появилась научно-фантастическая литература, и тема космических путешествий сразу заняла в ней подобающее место. Одним из первых авторов был Иоганн Кеплер — «Сновидения, или Лунная астрономия». Постепенно космические идеи стали переходить в сферу философскую.
Наша русская мысль может гордиться вкладом писателя и философа Владимира Федоровича Одоевского в развитие идей космического полета. Интересным представителем «космической философии» был еще один наш соотечественник — А. В. Сухово-Кобылин, известный драматург прошлого века. Его труд называется «Учение всемира». В нем он утверждал, что человечество в своем развитии должно пройти три этапа: земной, солнечный (то есть в пределах солнечной системы) и звездный.
— Все, кого вы назвали, были романтиками в полном смысле слова. Как это важно… Вот и эпизод с Королевым, который я привел, раскрывает ту же особенность русского гения: у серьезного ученого-практика была душа романтика. Не романтика ли в начале 30-х годов позвала юного Сергея Королева вместе с небольшой группой единомышленников в долгую дорогу к звездам? В то время даже некоторым серьезным ученым ракетные дела «гирдовцев» казались безумной затеей. И все-таки энтузиасты добились своего: многие из той группы — Королев, Тихонравов, Победоносцев — непосредственно проложили путь в космос Юрию Гагарину.
Любил фантастику и Юрий Гагарин. По его словам, во многом она способствовала зарождению его звездной мечты.
— Романтика, одержимость мечтой важны в любом деле, особенно в научном поиске… И в художественном. Потому-то ближе всего к идее космического полета оказалась научная фантастика. Под влиянием произведений Жюля Верна, Герберта Уэллса, Алексея Толстого, Александра Беляева, Ивана Ефремова многие молодые люди увлеклись космонавтикой и стали видными специалистами в этой отрасли.
Да я и сам читал в свое время с удовольствием «Аэлиту» и «Гиперболоид инженера Гарина» Алексея Толстого. И мое школьное увлечение энергетическим электролучом, возможно, было навеяно гаринским гиперболоидом.
Фантастика сегодня популярна во всем мире. Характерно, что среди писателей-фантастов есть и ученые. И это закономерно. Ведь один из основоположников советской фантастики Иван Ефремов — ученый, доктор наук. Хочется в связи с этим вспомнить А. Днепрова, «Уравнения Максвелла» которого не стареют ее временем.
В романе Владимира Щербакова «Семь стихий» находишь интересный поиск и глубокие ответы на вопросы, волнующие не только массового читателя, но и ученых. Автор «Семи стихий» по-новому сумел взглянуть, к примеру, на эффект Штермера — загадочное радиоэхо, объяснить которое до конца пока еще не удалось. Писатель отрицает точку зрения многих исследователей эффекта и, в конце концов, находит оригинальную техническую идею управления антеннами на излучающих сигналы межпланетных зондах. «Человек-невидимка» — классический роман Г. Уэллса. Следуя за английским писателем, В. Щербаков снова предлагает проект невидимости — но не для человека, а для машины. Его «зеленый поезд» из одноименного рассказа невидим в точном значении этого слова. А в рассказе «Крылатое утро» того же автора я нашел несложный рецепт улучшения наших рек. К истоку реки прокладывается маломощный трубопровод, подающий морскую воду. Добавление к речной воде всего одной тысячной доли морской воды обогащает ее микроэлементами, улучшает качество воды, делает ее удобной средой обитания для рыб и пресноводных организмов. Вода при этом остается пресной по всем нормам и стандартам, но обретает новые ценные свойства. Я прочел и один из давних рассказов Щербакова. Уже в 60-х годах фантаст смог предсказать массу у нейтрино и найти технические применения для этой неуловимой частицы. Напомню, что в то время масса покоя нейтрино считалась равной нулю, и только в конце 70-х годов удалось установить, что она отлична от нулевой величины.
Самым удивительным представляется находка И. Ефремова: писатель смог предсказать голографию, о чем писал первооткрыватель цветной голографии Ю. Н. Денисюк. Ефремов был удачлив не только в фантастике, но и в своей специальной науке. Он смог предсказать закономерности залегания ископаемых останков доисторических животных и создать, таким образом, новую науку — тофономию.