И Теймураз уже не знал, что в словах Шавлего считать за шутку, что принять всерьез.
— Ей-богу, Шавлего, ты сведешь меня с ума!
— Погоди немного, увидишь, что дальше будет! Голова у меня битком набита всевозможными планами и проектами. Я покажу вам всем, каким должен быть колхоз и его председатель.
— Ну а если не вытянешь?
— Думаю, что не чрезмерно оцениваю свои силы. Но в одном деле мне нужна будет твоя помощь.
— При таком твоем энтузиазме как тебе не помочь! В чем дело?
— Ты должен устроить мне через министерство водокачку.
— Только-то? На что нам министерство — пожалуйста, хоть на этой же неделе получишь.
— Ну, Теймураз, ты просто тигр, барс!
— Тише ты, не сломай мне лопатку! Колотишь сплеча! А деньги откуда возьмешь?
— Есть у меня специальные дойные пиявки. Одна скоро появится. Будешь присутствовать при операции. Только с условием: что бы ты ни увидел, что бы ни услышал — никакой реакции! Твоя задача — сидеть спокойно, равнодушно, как если бы все это тебя вовсе не касалось.
— Что ж, как говорится, дай бог тебе удачи! Что ты там говорил сейчас о каких-то планах и проектах? О том, каким надо быть колхозу? И вчера что-то там плел криво-косо. О вере распространялся…
— О, вера! Вера превыше всего, Теймураз, мне ли тебя учить! Если колхозник не верит, что труд его принесет плоды, он ни за что не будет работать с душой и усердием. Если он не верит, что о нем заботятся, — он отплатит равнодушием за равнодушие. Почему крестьянин выращивает на своем приусадебном участке больше, чем на равноценной колхозной площади? Только потому, что его заинтересованность в первом случае выше. Если общественные интересы плохо согласуются с личными, продуктивность труда оказывается невысокой. Крестьянин должен верить, что чем больше он произведет, тем больше получит. Где нет личной заинтересованности, там инициатива мертва. А где мертва инициатива, там низка производительность труда.
— Что ты под всем этим разумеешь?
— Трудно ли догадаться? Слушай меня! Если инициатива со стороны крестьянина отсутствует, это значит, что колхозник полностью зависит от бригадира. Иными словами, он не знает, какую работу будет выполнять завтра. За него решает другой. А сам он не заботится, не думает о своей работе и только ждет, что ему велит делать завтра бригадир — даст ему в руки мотыгу, лопату, серп, косу, заступ или топор. Вот тут-то и пропадают всякая личная заинтересованность и инициатива. Вознаграждение производится механически: скажем, промотыжил колхозник десять соток — ему начисляется трудодень; обработал двадцать соток — два трудодня, за тридцать соток — три трудодня, и так далее. Как поступает крестьянин? Он знает, что вознаграждение исчисляется только по количеству, а не по качеству работы, не по ее продуктивности. Он знает, что на трудодень получит столько-то килограммов зерна, и старается выработать как можно больше трудодней, не заботясь о качестве, о продуктивности своего труда. И тут возникает различие, более того — противоположность между колхозником и его руководителями. Бригадиру и председателю положено в месяц определенное количество трудодней, они свое получат во всех случаях. А колхозник должен вырабатывать ежедневно если не двойную или тройную, то хоть простую норму. И крестьянин оказывается в положении как бы наемного работника, которого не так уж заботит результат его труда.
— Интересно, интересно. Что же ты предлагаешь взамен?
— Непременно прикреплять каждый участок к определенному колхознику. Вот тогда сохраняется инициатива работающего. Колхозник знает, что он должен делать завтра. Может рассчитать свой годовой доход и планировать бюджет своей семьи. Он знает, что получит тем больше, чем больше даст продукта, и старается поднять производительность своего труда. Система вознаграждения, которую я имею в виду, на практике уже имеется. Вы называете это премиями и надбавками. Скажем, на виноградном кусте десять кистей. Если виноградарю известно, что, сохранив все десять, он получит две для себя, он приложит все усилия, чтобы этого добиться. Он должен твердо знать, что, скажем, из каждых собранных пяти кистей одна принадлежит лично ему. Тогда он будет одинаково тщательно оберегать каждую, и не нужны будут ни окрики, ни понукания бригадира. Он сам будет стараться провести все многочисленные работы на винограднике точно в нужные сроки. Ты же знаешь, какая трудная культура — лоза! Иногда дело решают даже не дни, а часы. Опоздаешь на один день с тем же опрыскиванием, задержишь на два дня зеленые операции — и можешь распрощаться со всем урожаем. Труд целого года пойдет прахом…