Не прими принцесса из самых лучших намерений такую предосторожность — не быть бы принцу живым. Нежданно пробудившись, жестокая Истязелла вспомнила, какой лакомый кусочек этот прекрасный принц и какой аппетитный; не желая отдавать его Сокрушилло, она почла за лучшее опередить его. Тихонько проскользнув к людоедикам, она осторожно ощупала головы, ища короны (и голову принца тоже), после чего в два счета проглотила одну из своих дочек. Слышавшие это Любим и его возлюбленная дрожали от страха, но Исгязелла после этакой вылазки повалилась и захрапела, так что до утра опасность миновала.
— О Небо, — говорила принцесса, — спаси нас! Научи, как преодолеть нам бедствия наши.
Принц то молился столь же пылко, то отчаянно желал в схватке одолеть этих чудовищ, — но как? Они огромны как великаны; их шкуру пробьет разве что пистолетный выстрел. Поразмыслив так, он решил, что спастись из этого ужасного места можно лишь хитростью.
Едва рассвело, как Истязелла обнаружила косточки своей дочки и завопила что было сил. Сокрушилло пришел в такое же отчаяние, и вот они принялись гоняться за принцем и принцессой, чтобы безжалостно растерзать их; те спрятались в темном уголке; но они по-прежнему были всецело во власти пожирателей человечины, так что грозная опасность подстерегала их повсюду.
Любима ломала себе голову, как выбраться из ловушки, когда вдруг вспомнила о волшебной палочке из слоновой кости, которой творила чудеса Истязелла. «Если уж она, такая глупая, — думала принцесса, — делает эдакие чудеса, почему бы не попробовать и мне?» Проскользнув в пещеру, в которой обычно спала Истязелла, она нашла палочку, спрятанную в каменной щели, и, взмахнув ею, воскликнула:
— Во имя царственной феи Друзио, я желаю говорить на языке моего возлюбленного.
Она бы загадала много других желаний, но вошел Сокрушилло. Умолкнув, принцесса снова спрятала палочку и потихоньку вернулась к принцу.
— Прекрасный чужеземец, — сказала она ему, — ваши мучения заботят меня гораздо больше моих собственных.
Услышав это, принц был изумлен и смущен.
— Я понимаю то, что вы говорите, прекрасная принцесса, — ответил он, — ибо вы изъясняетесь на моем языке, и теперь я могу уповать, что и вы поймете: я больше страдаю из-за вас, нежели из-за себя, ибо вы мне дороже жизни, света и всего, что есть в природе.
— Не столь красиво скажу я, но так же честно. Я чувствую, что отдала бы все, чем владею, и свою пещеру на морском берегу, и всех своих барашков и ягнят, только бы видеть вас.
Принц, от всего сердца возблагодарив ее, стал молить рассказать ему, кто за столь короткое время научил ее всем выражениям и тонкостям языка, до сих пор ей не известного. Она же поведала ему о могуществе волшебной палочки, а он ей — об ее происхождении и их родстве. Принцесса пришла в совершеннейший восторг, а будучи весьма умной от природы, выражалась так складно и изящно, что привязанность принца возросла многократно. Нельзя было терять времени: пришла пора сбежать от злобных чудовищ и поискать защиты для невинного чувства. Они поклялись любить друг друга вечно и, как только смогут, соединить свои судьбы. Теперь же, сказала принцесса, надо дождаться, пока заснут Сокрушилло и Истязелла — тогда-то она и приведет их большого верблюда, на котором влюбленные отправятся, куда поведет их Небо.
Принц едва сдержал радость. Хотя впереди и подстерегали опасности, однако чарующие картины будущего отчасти затмевали печальное настоящее.
Наконец настала желанная ночь; принцесса отсыпала муки и своими белыми ручками вылепила пирог, в который вложила боб, затем, взяв волшебную палочку, сказала:
— О боб, маленький боб, во имя царственной феи Друзио, обрети дар речи до тех пор, пока не испечешься.
И положила пирог в теплую золу. Принц с нетерпением ждал ее в отвратительном углу, где спали людоедики.