Перед твоей дверью крупная серая крыса весело катает бубенчик. Услышав шаги, она останавливается и хитро смотрит на тебя, поблескивая черными глазками и шевеля усиками, будто смеется.
На твой вопль сбегается стража, но крысы уже след простыл. Она оставила тебе только бубенчик.
С этого момента ты спишь при свете. Факелы горят и в коридоре, ведущем в твою спальню.
Цоканье не прекращается. Потом к нему присоединяются шорохи в спальне. Сначала в углах, но с каждой ночью все ближе и ближе, пока, наконец, крысы не начинают возиться и пищать прямо под твоей кроватью.
Ты не спишь ночами. Ты сходишь с ума. От прежнего величественного правителя осталась бледная тень с ввалившимися глазами, обведенными сиреневыми пятнами, и трясущимися руками, нервно вздрагивающая от каждого шороха.
Один из твоих лизоблюдов советует тебе отдыхать днем. Ведь днем крысы не показываются! Несколько дней ты ложишься спать в полдень и спишь до четырех часов дня, крепко и спокойно. По ночам же до самого рассвета ты работаешь у себя в кабинете. Ты чувствуешь прилив сил и вознаграждаешь придворного за мудрое решение.
Ночные шорохи тоже прекращаются. Ты радуешься – ты оказался умнее и заставил наглых животных сдаться! Ты торжествуешь победу.
Выждав пару дней, ты снова ложишься спать ночью. Тебе снится Флория. Она возвращает тебе медальон – твой последний подарок. Ты отказываешься взять его, и тогда украшение само прыгает к тебе на шею и начинает душить.
Ты просыпаешься в холодном поту. Что-то давит тебе на грудь, мешает дышать. Открыв глаза, ты видишь сидящую у себя на груди огромную крысу. В мерзких, голых розовых лапках она держит закопченную цепочку. На ней прямо перед самым твоим лицом болтается нечто черное и обуглившееся.
Увидев, что ты открыл глаза, крыса роняет свою ношу, соскальзывает с кровати, с мерзким звуком шлепается на пол и исчезает. Ты хватаешь медальон, но тут же отшвыриваешь, дрожа от омерзения: он весь покрыт жирной черной копотью. Ты опять кричишь, но на этот раз стража спешит на помощь уже не так резво.
По епископству ползут слухи о твоем безумии. Постепенно они доходят и до твоих соседей. Разумеется, среди них находится доброжелатель, который доносит это до ушей самого Наместника Пророка. Тот отправляет в твое епископство специальную комиссию, чтобы подтвердить или опровергнуть этот факт.
Но все знают, чем это закончится, не правда ли, преподобный Маркус Гета? Первыми тебя покидают придворные, один за другим. Каждый раз за столом ты недосчитываешься одного-двух из тех, что источали в твой адрес медовые речи. Потом бегут стражники и, наконец, слуги.
Накануне прибытия комиссии Наместника ты остаешься один. Совсем один против несметного полчища крыс.
Они прекрасно знают, что тебя некому защитить. Они упиваются собственной безнаказанностью и не спешат. Слышишь шорох в каждом коридоре? Слышишь цокот коготков по каменному полу? Слышишь этот противный писк? Они окружают тебя, медленно, но верно загоняют тебя в ловушку.
Но ты был бы не ты, если бы не придумал выход и из этой беды, преподобный Маркус Гета. Ты действительно его придумал и очень жалеешь, что слишком поздно. Но есть еще время, чтобы все поправить.
Всем известно, что вода – непреодолимая преграда для крыс. Поэтому ты выскальзываешь из дворца и бежишь к реке. Полы твоей когда-то белоснежной, а теперь грязно-серой мантии развеваются в ночи. Крысы текут за тобой серым, возбужденно пищащим потоком. Ты успеваешь прыгнуть в лодку и оттолкнуться от берега посохом, визгливо, с торжеством хохоча над своими преследователями, накатившимися живой волной на берег и замершими в страхе у воды.
У тебя есть любимый уголок: деревянная часовня Единого на Утином острове посреди реки Астум. Ты велел построить ее для уединенных молитв и размышлений. Смолистые стволы кедров источают приятный аромат, навевающий благочестивые мысли. Но сейчас не уединение манит тебя: крыс от этого места отделяет естественная непреодолимая преграда. Ты поспешно заходишь в часовню и, вздохнув с облегчением, задвигаешь за собой засов. Спасен.
Ты преклоняешь колени и с жаром возносишь благодарственные молитвы Единому. Никогда еще ты не был столь искренен.
Тебя прерывает шорох. Ты поднимаешь глаза от молитвенника и видишь, как две серые крысы сталкивают на пол склянку с лампадным маслом. Она разбивается вдребезги. Лужа медленно растекается по полу. Третья крыса смахивает на пол горящую свечу.
Пылающую часовню видно на много миль вокруг. Потом скажут, что твои вопли были слышны, пока не прогорело последнее бревно.