Это был мой самый большой вклад в дело за всю ночь. Они все еще вели поиски, когда я уехала. Пейджер я оставила включенным – если найдут на снегу голого человека, могут позвонить. Хотя если пейджер заверещит раньше, чем я малость посплю, я и озвереть могу.
Когда я захлопнула дверцу машины, мне отозвалось эхо. Захлопнулась еще одна дверца. Как я ни устала, а сработал автоматизм – осмотреть парковку и обнаружить эту вторую машину. За четыре места от меня стоял Ирвинг Гризволд, завернувшись в ядовито-оранжевую парку и полосатый шарф вокруг шеи. Вокруг лысины торчал пушистый ореол волос. На кнопочном носу – маленькие круглые очечки. Очень такой жизнерадостный и безвредный с виду, и тоже вервольф. Ночь, наверное, такая выдалась.
Ирвинг работал репортером в “Сент-Луис Пост Диспетч”. Любая статья обо мне или “Аниматор Инкорпорейтед” обычно шла за его подписью. Он улыбнулся и направился ко мне. Просто твой дружелюбный сосед-репортер. А что?
– Чего тебе надо, Ирвинг?
– Что это за приветствие для человека, который уже три часа ждет тебя в машине?
– Чего тебе надо, Ирвинг? – Если повторять этот вопрос снова и снова, может быть, он утомится.
С круглой физиономии сползла улыбка.
– Надо с тобой поговорить, Анита.
– А разговор долгий?
Он минуту подумал, потом кивнул:
– Может быть.
– Тогда пошли наверх. Я нам сделаю настоящего кофе.
– Настоящего – то есть не поддельного?
Я направилась к лестнице:
– Сварю тебя такую “яву”, что у тебя волосы на груди вырастут.
Он рассмеялся.
До меня дошло, что я скаламбурила, хотя и не имела этого в виду. Я знаю, что Ирвинг – оборотень, даже видела его в волчьей форме, но забыла. Он мой друг, и в человеческом виде ни капли противоестественного в нем нет.
Мы сидели у кухонного стола, попивая ванильный кофе. Жакет я сбросила на спинку стула, и кобура с револьвером выставилась напоказ.
– Блейк, я думал, у тебя сегодня было свидание.
– Было.
– Ничего себе свидание!
– Излишняя осторожность девушке не помешает.
Ирвинг подул на чашку, осторожно отпил. Заводил глазами из стороны в сторону, отмечая все, что видит. Через много дней он сможет описать эту комнату в деталях, вплоть до кроссовок и спортивных носков перед диваном.
– Что случилось, Ирвинг?
– Отличный кофе.
Он старался не попадать своими глазами в мои. Плохой признак.
– Что случилось?
– Ричард тебе говорил про Маркуса?
– Это вожак вашей стаи?
Ирвинг удивился:
– Он тебе сказал?
– Я сегодня узнала, что вашего альфа-самца зовут Маркус. Что идет борьба за главенство. Маркус хочет смерти Ричарда. Ричард говорит, что драться с ним не будет.
– Он с ним уже дрался, и еще как, – сказал Ирвинг.
Пришел мой черед удивляться.
– Почему же тогда Ричард – не вожак стаи?
– Ричард сильно щепетилен. Он его уделал, Маркуса, клыки на глотке. – Ирвинг покачал головой. – Он думал, что когда Маркус поправится, они поговорят. Найдут компромисс. – Ирвинг грубо хмыкнул. – Идеалист он, твой кавалер.
Идеалист – это что-то вроде дурака, по мнению Ирвинга и Жан-Клода. Не часто у них общее мнение.
– Объясни.
– Вверх по лестнице стаи можно подняться только битвой. Выигрываешь – поднимаешься на ступеньку. Проигрываешь – остаешься где был. – Он отпил долгий глоток кофе и закрыл глаза, будто впитывая его тепло. – Пока не влезешь в драку за место вожака.
– Поняла, кажется. Это битва насмерть.
– Нет убитого – нет нового вожака, – сказал он.
Я замотала головой. К кофе я так и не прикоснулась.
– А зачем ты мне все это рассказываешь, Ирвинг? И почему сейчас?
– Маркус хочет с тобой увидеться.
– А почему Ричард мне этого сам не сказал?
– Ричард не хочет тебя в это втягивать.
– Почему?
Ирвинг отвечал на мои вопросы, но толку в этом было чуть. Сейчас он пожал плечами.
– Ричард не уступает Маркусу ни на волос. Если Маркус скажет “белое”, Ричард скажет “черное”.
– Зачем я нужна Маркусу?
– Не знаю.
– Ври больше!
– Честно, Блейк. Я не знаю, что происходит. Творится что-то серьезное, а мне никто ничего не говорит.
– А почему? Ты же оборотень?
– Я еще и репортер. Когда-то много лет назад я совершил ошибку – напечатал статью. Ликантроп, с которым я говорил, солгал и сказал, что никогда не давал мне разрешения его цитировать. Он потерял работу. Кое-кто хотел тогда, чтобы я тоже ушел и остался без работы. – Он сгорбился над чашкой. – Маркус сказал “нет”. Он сказал, что как репортер я для них ценнее. Но с тех пор мне никто не доверяет.
– Не очень отходчивый народ, – сказала я и отпила кофе. Он уже остывал. Если пить быстро, еще можно будет как-то проглотить. Едва-едва.
– Они никогда не прощают и никогда не забывают, – сказал Ирвинг.
Вообще похоже на описание плохой черты характера, но поскольку это один из моих главных принципов, то не мне жаловаться.
– Значит, это Маркус послал тебя говорить со мной. О чем?
– Он хочет с тобой увидеться. Обсудить какие-то дела.
Я встала и налила себе вторую чашку. На этот раз сахару чуть поменьше. От злости мне уже почти расхотелось спать.
– Назначим время, и пусть приходит ко мне на работу.
Ирвинг покачал головой.
– Маркус – известный хирург. Ты понимаешь, что будет, если даже слухи пойдут, кто он такой?
Это я понимала. На некоторых работах можно удержаться, будучи оборотнем. Медицина в их число не входит. До сих пор в Техасе одна пациентка судится с дантистом – утверждает, что подхватила от него ликантропию. Чушь, конечно. От человеческих рук во рту ликантропией не заразишься. Но дело не было закрыто. Людям не нравится, если сверкающие зубки их деток лечат мохнатые чудовища.
– Ладно, пусть пришлет кого-нибудь. Наверняка у Маркуса есть кто-то доверенный.
– Ричард запретил кому бы то ни было к тебе обращаться.
Я только вытаращилась:
– Запретил?
Ирвинг кивнул.
– Всем низшим членам стаи – под угрозой кары.
Я начала было улыбаться – и остановилась. Он говорил серьезно.
– Значит, ты не шутишь?
Он поднял три пальца в салюте:
– Честное скаутское.
– Так как же ты тогда пришел? Или ищешь случая продвинуться в стае вверх?
Он побледнел. Вот как перед Богом, он побледнел.
– Я? Драться с Ричардом? Ну уж нет.
– Значит, Ричард не будет против, что ты говорил со мной?
– Будет, еще как будет.
Я нахмурилась:
– А Маркус тебя не защитит?
– Ричард отдал конкретный приказ. Маркус не может вмешиваться.
– Но ведь он велел тебе пойти ко мне, – сказала я.
– Велел.
– И он же позволит Ричарду сделать из тебя за это отбивную?
Ирвинг ухмыльнулся:
– А я рассчитываю на твою защиту.
– Сукин ты сын! – рассмеялась я.
– Может, и так, но я тебя знаю, Блейк. Тебе не понравится, что Ричард от тебя что-то скрывает. Тебе точно не понравится, что он пытается тебя уберечь. А, кроме того, я тебя много лет знаю. Вряд ли ты будешь стоять и смотреть, как твой друг выбивает мне бубну.
Ирвинг знал меня лучше Ричарда. И от этой мысли не становилось приятнее. Меня что, обмануло красивое лицо, обаятельное чувство юмора? А настоящего Ричарда я не разглядела? Я покачала головой. Неужели я обманулась полностью? Оставалась надежда, что это не так.
– Так ты мне даешь свою защиту?
Он улыбался, но было что-то еще у него в глазах. Страх, может быть.