Он вдруг остановился, сделал большой глоток рома и пристально посмотрел на меня.
— Откровенность за откровенность. Ты не приценивалась? Почём они?
Я опустила голову. Марко был не менее проницательным, чем Тони.
— Двести пятьдесят, – тихим голосом сказала я. – Самый простой.
Марко торжествовал.
— Вот видишь. Самый простой. А посовершенней все триста или триста пятьдесят. Плюс эксплуатационные расходы. Даже для тебя такая цена кусалась. Марионетка в руках «Элегии» гораздо дешевле. Особенно, если ты согласна делиться с другой женщиной.
Он засмеялся.
— Если бы у меня была только ты – мне еле-еле хватило бы денег на оплату жилья и скромные обеды, когда я дома. Извини, тебе, наверное, неприятно узнавать о таких подробностях. Оставим это. Итак, я пришёл в Центр. После вводной лекции понял, что ничего не знаю о женщинах. Оказалось, уговорить на приходящего по отдельным дням кавалера совсем не сложно. Кстати, бывали приглашения платного кавалера и на полную неделю в течение достаточно длительного срока. Но редко и, как правило, от женщин постарше. Для нас же, марионеток в лапах «Элегии», нормальной занятостью считали четыре дня в неделю.
— И от тебя потребовали имплантировать биотеррент?
— Нет, у меня уже был. Без этого не принимают. Просто показали, как с его помощью связаться с «Элегией» и добавили миниатюрный микрофон в серьге на левое ухо. Ты однажды спросила, почему я ношу такую странную серьгу?
— Да. И ты ответил, что это был подарок, от которого ты не мог отказаться.
— Вот видишь, я не обманывал.
— И сколько лет ты работал… в этом Центре?
— Почти три года.
Я снова подумала о других женщинах, которым он оказывал сексуальные и прочие услуги. Большую часть нашей совместной – если можно так выразиться – жизни, он бывал у меня семь раз в месяц. Четыре дня в неделю – это примерно двадцать пять дней в месяц, семь из них были мои, значит у него были ещё две женщины. Гарем на три персоны.
Попыталась стряхнуть с себя эти нелепые и никому не нужные мысли. Это было его работой, нечего злиться. Интересно, как жена гинеколога относится к его пациенткам?
В голову лезли исключительно идиотские мысли. Чтобы избавиться от них, сделала большой-большой глоток рома. Чуть не подавилась. Жуткая гадость. За что пираты его любили?
— Ты сам ушёл, или были какие-то неприятности…? – я хотела добавить «на работе», но не получилось. Было очень тяжело считать то, чем он занимался, работой.
— Сам. Испугался, что превращусь в настоящий манекен.
Я ошалело смотрела на него. Он хмыкнул и сделал глоток рома.
— Постоянные подсказки – что сказать, как поступить, на что обратить внимание поначалу очень помогают. Но принимаешь их осторожно и стараешься действовать так, как сам считаешь нужным. Во-первых, я вижу то, чего эта «Элегия» не видит, у неё нет зрения. А во-вторых, я глубоко уверен, что главное – это эмоции, которые возникают между мной и партнёршей.
— Партнёршей? Ты сказал партнёршей? – мне это неожиданно показалось очень важным. А его немного смутило.
— Тяжело всё время думать о женщине, которая рядом, как о клиентке. Проще думать о ней, как о партнёрше по игре в любовь. Как в театре. Но я возвращаюсь к тому, что говорил. Постепенно устаёшь от постоянных споров с «Элегией» и начинаешь уступать. В конце концов приходишь к тому, что, образно говоря, отходишь в сторонку, а всё делает она. Марионетка, осознающая то, что по-другому уже не умеет.