Вскоре я начала брать Тони с собой в театры и на концерты. В какой-то момент, по-настоящему отважившись, пошла с ним на день рождения Альмы из моего отдела, зная, что информация о том, что я не одна, мгновенно распространится по офису. Во время подобных вылазок Тони вёл себя превосходно, и меня стали приглашать на различные празднества чаще. По случаю годовщины основания компании был организован уик-энд на природе – разумеется, Тони был со мной. На мой день рождения приезжали родители, я специально попросила Тони зарезервировать день. Он вёл себя безукоризненно, говорил маме банальности, шутил. Разумеется, потом была масса вопросов. Я соврала, что Тони – увы – женат, и хотя с женой уже год не живёт, но юридически ещё не разведён. Поэтому я не тороплюсь. Этим, конечно, я их огорчила, но сделала это специально – готовила почву на случай, если вдруг – мало ли что может приключиться – мы с Тони расстанемся. И, как это бывает в подобных случаях, словно сглазила.
Спустя полгода после того, как в моей жизни появился Тони, наша компания попала в крайне неприятную историю.
Конкурирующая фирма уличила нашу в воровстве разработок и технологий. Позднее выяснилось: они обнаружили это давно, но не торопились хватать нас за руку, собирая материалы и факты, чтобы их обнародование было бы как гром среди ясного неба. Если было это была только недобросовестная конкуренция, то мы бы отбились. Но в присутствии прессы с их информационного центра была снята подслушивающая аппаратура. Были предъявлены документы, объяснившие, как через подставную фирму мы установили эту аппаратуру. Показания свидетелей-перебежчиков.
Президент нашей компании подал в отставку. Но это не остановило кризис – акции обвалились и компанию решили разделить на две. Ту часть, в которой оставалась я, купили те, против которой наша администрация боролась не лучшим способом. Меня уволили.
Тони утешал меня, говорил, что нужно, в первую очередь, сбросить с себя груз переживаний, с которыми связаны последние месяцы, выкинуть их из памяти. Не думать о том, что было, а готовиться к тому, что будет. Спрашивал, не желаю ли я примериться к другой профессии, это здорово помогает. И даже уговорил поехать на две недели в Танзанию. Дни, которые мы потеряем, он вернёт после моего возвращения, добавив по одному в последующие три недели.
Неделя после возвращения была заполнена Тони. Он приходил через день, и вдруг я осознала, что мне совершенно безразлично, где он и с кем в те дни, когда не со мной.
Выходное пособие оказалось небольшим. Увы – сказали мне, деньги, вырученные от продажи компании, не покрывают убытков. И я, оказавшаяся в списке руководящих работников – чем прежде гордилась – получила лишь небольшую часть полагавшейся мне компенсации. Меня воспринимали, как соучастницу обманов, и потому, заслуживающую наказания.
Мне назначили пособие по безработице. По сравнению с моим прежним заработком это были слёзы. Как раз на оплату Тони. То есть услуг, предоставляемых его Центром.
Я начала искать работу. Рассылала резюме и ждала звонков. Название компании, в которой я работала, бывшее у всех на слуху, оказывало на инспекторов по кадрам такое же действие, как красная тряпка на быка. Наименование моей последней должности – «Координатор» – было похоже на попытку скрыть или изящно завуалировать то, чем я занималась. Каждая беседа начиналась с вопроса: «Что вы координировали?» Во многих случаях, второго вопроса не было.
Тони старался быть чутким и поддерживать меня морально. После потери работы наши отношения стали для меня главным. Прочь улетели дёргания и терзания, меня перестало волновать: одна я у него или не одна? Представим себе мужчину-гинеколога. Его что, возбуждает вид интимных мест его пациенток? Он этими местами любуется двести пятьдесят дней в году по пять часов каждый день. Работа, и ничего более. Я перестала сомневаться в том, что он строит туннель. Да какая мне разница, что он строит? Хоть башню до Луны, на наши отношения это никак не влияет.
Через три месяца я снизила уровень требований. Я была согласна на любую работу, где мне платили бы больше, чем нынешнее пособие по безработице. Но мир оказался охвачен новым кризисом, и я зря оббивала пороги фирм по трудоустройству. Перешагнула через свою гордость и начала просить знакомых, что если они вдруг услышат…
Настал день, когда начисление пособия по безработице прекратилось. И тогда я пошла в Центр и попросила снизить количество «наших дней» до одного в неделю. Разумеется, я выбрала будний день, с десяти утра в среду до восьми утра в четверг. Мадам посмотрела на меня с сожалением и дала подписать мне протокол изменений.