— Ну, последнее я бы не назвал такой страшной участью, — попытался я шуткой немного разрядить обстановку.
— Нет, Родин. Ты не понимаешь, насколько меня выворачивало эмоционально и физически. Лучше монашкой всю жизнь прожить, чем такие мучения испытывать. В последне время отпустило… Но сейчас ты снова рядом и боюсь, что всё вернётся.
— Не вернётся, Вера. Ты теперь обыкновенный человек. Начинай на мир смотреть проще.
— Проще не получится, — горько усмехнулась девушка. — Изменилось всё. Я чувствую человеческую фальшь. Подруги — идиотки. Родители тоже уже не те люди для подражания и восхищения, что были ранее. Нет, я постепенно снова начинаю любить их. Только понимаю, насколько слаб даже отец. Все слабы, кроме тебя. Но и ты уже не тот. Слегка загадочный весёлый студент исчез. Вместо него я вижу хищника. Ты — опасность с вежливой улыбкой. И страшно разбудить в тебе зверя.
— Вера, ты сама зверь, — взяв за руку, я серьёзно посмотрел в её глаза. — Зверь из моего прайда. А за своих я любой твари горло порву. И не такая уж и слабенькая. Химеры, которые тебя чуть не убили, а потом своими жизнями помогли воскресить, очень хорошо чувствовали человеческие эмоции. Особенно негативные. Кажется, этот, пусть и неполноценный, Дар останется в тебе надолго, если не навсегда. И ещё я хочу попросить у тебя прощения. Не встреться мы, ничего этого не случилось бы.
— Знаешь, Родион… По идее, должна тебе в лицо ногтями вцепиться, но не хочу. Во-первых, уже перебесилась. А во-вторых, даже благодарна. И не за спасение, а за новую Веру Матье. Предложи кто сейчас забыть всё и снова стать прежней наивной Верочкой-веселушкой, я бы отказалась. Мне нравится эта лёгкая внутренняя мрачность. Есть в ней своя притягательная глубина. И я хочу быть в твоей стае… Хочу и боюсь одновременно.
— Значит, добро пожаловать, — улыбнулся я. — Жаль, что на совместный секс нам рассчитывать больше не приходится. Но боевая подруга — тоже хорошо. Начинаем работать?
— Теперь самое время, Родион. Спасибо, что выслушал и понял. Приступим к составлению вариантов договоров.
После этих слов она подошла к моему рабочему столу и уставилась на бумаги, хаотично разбросанных по нему.
— Это что: просто так валяются или разложены в определённом порядке?
— Да какой там порядок! — отмахнулся я. — Бюрократия столичная расслабиться не даёт. Всё шлют и шлют какие-то счета с предписаниями. Свали всё в одну кучу. Я потом разберусь. Пока лень. Бесят.
Вера хотела последовать моему совету, но внезапно, взяв один листок в руки, нахмурилась.
— Родион, а этот счёт ты оплатил?
— Вряд ли. Сказал же, что потом.
— Поздравляю. Ты сам у себя отнял сто двадцать семь рублей и сорок пять копеек. Здесь бешеные пени за просрочку набегают. Это же имущественный налог!
— Да? — неприятно удивился я.
— «Два»! — раздражённо ответила Вера и сунула мне под нос другую бумажку. — Вот это тоже посмотри! Послезавтра она превратится в насос по выкачиванию из твоего кармана денег.
— С хрена ли?
— Понятно… С документами, смотрю, совсем не дружишь, предприниматель-недоучка.
— Вообще-то я имею иное направление в образовании, — слегка задетый за живое огрызнулся я. — Мне больше тварей убивать нравится, чем вот это всё… Хотя с парочки чиновников кожу тоже снял бы с удовольствием.
— Ладно, не злись, — примирительно улыбнулась Вера. — Давай-ка я для начала вот этот бардак в порядок приведу, а потом уже и над договорами с Берштейнами подумаем.
— Нет, дорогая…
— Просто «нет», без «дорогой», — перебила меня девушка.
— Хорошо. Со старыми документами неделю возиться надо, а с Берштейнами у меня встреча через два дня.
— Вообще-то тут дел на пару дней. Я в новом состоянии могу пару суток спокойно не спать, поэтому запри меня здесь и спокойно наслаждайся жизнью до утра. Только родителей предупреди, а то они и так за меня жутко волнуются.
— Предупрежу. У меня же теперь и телефон имеется! — похвастался я. — Скоро ещё в нескольких квартирах установлю. А зачем запирать?
— На всякий случай. Вдруг луна на меня романтически подействует и сама не замечу, как в твоей койке окажусь.
— Не дёргайся по пустякам. Вера, если ты до сих пор со мной заигрывать не стала, значит, и дальше не будешь. Ну, а если сорвёшься… Я же такой аномальной привязанности не имею. Поверь, отобьюсь как-нибудь. Заодно с открытыми дверями проверим, насколько ты себя контролируешь.