Не, парни… На продажных держиморд надежды никакой. Хоть и не по закону такое, но стоит разворошить этот муравейник! Так что, Родя, переезжаю я в твой «дворец» с казённой квартиры, чтоб ты меня той самой курицей не разыскивал.
— Я тоже общагу на нормальное жильё с удовольствием променяю, — кивнул Генка. — Самое то здесь поселиться: райончик бедненький, и ни у кого не возникнет вопросов, откуда я взял приличные деньги на нормальную квартиру.
— Общак, — неожиданно сказал Витёк.
— Чего? — не понял я.
— Ну, раз у нас уже шобла сколотилась, то общак должен быть. Так заведено.
— Не шобла, а группа единомышленников, — поправил его Кудрявый. — Но по своей сути предложение верное. Дела серьёзные намечаются, и общая кубышка должна быть.
— Чуть позже. Пока я сам до конца не понимаю, как будем сотрудничать, — пояснил я. — Но вообще-то надо многое продумать. Даже с теми же складами в порту. Не дай бог, купленный клерк уволится или кто-то случайно залезет и обнаружит наш арсенал. Ещё связью нормальной озаботиться надо. Даже у тварей телефон имеется, а у нас и почтовых голубей нет. Транспорт необходим, а то каждый раз угонять его чревато. Изменение внешности тоже не помешает, а значит, придётся добывать одежду на все случаи жизни, накладные бороды и парики.
— «Кабинетный мальчик»! — заржал есаул. — Да по тебе с такими талантами каторга плачет!
— Вот чтобы она продолжала плакать дальше, а не радостно приняла в свои объятия, всё это нам и нужно раздобыть, — не принял я его веселья. — Ещё стоит прикормленных людишек, как на улицах, так и в тех же самых кабинетиках завести. Всё это требует внушительных расходов. Так что, боюсь, скоро от нашего награбленного богатства ничего не останется. Поэтому советую всем не сильно жить на широкую ногу. Скромнее, господа, и деньги к вам сами потянутся.
Две недели прошли абсолютно спокойно. Мои друзья-подельники сменили место жительства и обосновались в лучших квартирах. Переезд их не потребовал особых усилий, так как и у есаула, и у Генки вещей оказалось всего по паре чемоданов.
На удивление, сложности возникли с Витькой Голым. Вернее, с его матерью, сильно разволновавшейся по поводу лишних денег у сына и переезда, как она назвала, в хоромы. Пришлось лично встретиться с женщиной и навешать основательную лапшу на уши. Мол, сын у него очень талантливый, и мне, как и любому одарённому аристократу, нужен свой помощник. Лучше Витеньки на эту роль никто не подойдёт. Да и жалко, что парень свои способности в подворотнях растрачивает. Поэтому я решил взять его в адъютанты и выделил новое, подобающее такому статусу жильё.
Не знаю, поверила ли мне эта тёртая жизнью женщина до конца, но почти все матери эмоционально соглашаются с тем, что их чадушко умненькое и достойно большего. Короче, после чаепития с принесённым мной тортом, было принято общее решение о переезде. Я бы тоже на месте матери Витька согласился. Они втроём ютились в полуподвальном помещении размером чуть больше моей ванной комнаты. Духота, полумрак, слегка разбавляемый светом из маленького оконца под потолком, и грубо сколоченная трёхъярусная кровать. Даже стола нормального нет!
Удивительно, что пришлось уговаривать, но, видимо, люди, которым так сильно не повезло в жизни, до такой степени смиряются со своей незавидной участью, что о лучшем не помышляют. Даже боятся его, постоянно ожидая подвоха.
Сборы были недолгими. В тот же день мы с Витьком перетащили весь нехитрый скарб на новую квартиру. Увидев её, мать семейства не стала проявлять радостных чувств, а неожиданно сев на пол, расплакалась.
— Ты чего? — спросил её удивлённый Витька. — Не нравится? По мне, так шикардосно!
— Прости меня, сынок… — всхлипнула женщина, утирая слёзы культёй искалеченной руки. — Не дала я ни тебе, ни Анфисочке жизни нормальной. Чужие люди вот смогли, а я нет. И свою судьбу испоганила, и вашу.
— Вы дали им самое главное, — вмешался я в эту сцену неуместного покаяния. — Жизнь. А остальное приложится, если дураками не будут. Так что обживайтесь. Кровать, правда, одна и не очень широкая. Честно говоря, не думал, что у вас с мебелью так плохо будет.
— Ничё! На полу поспим! — махнул рукой Витька. — А завтра я чего-нибудь куплю. Деньжищ-то теперь хватит…
Раздухарившийся парень внезапно осёкся, увидев мою физиономию, не сулившую ничего хорошего.
— Хм… — с заминкой исправился он, бросив виноватый взгляд. — Я говорю, денег мне чуток хватит, чтобы у старьёвщика ещё одну кровать прикупить. Крепкую! А может, если хорошо поторговаться, и на две сойдёмся.