Вполне возможно, что придётся столкнуть лбами оба знатных Рода. Опосредованно, конечно, не выдавая себя. Лучше через третье лицо. Роман Хаванский очень хорошо подходит на эту роль: самолюбив, знатен и глуп. К тому же имеет явно «тонкую кишку», раз его Дашка одной отповедью на место поставила.
Многоходовка в стиле Вечного Императора намечается. Он любил подобные игры. Сейчас начинаю понимать, почему. Азарт, драйв и адреналин выплёскивается через край, когда загребаешь жар чужими руками, рискуя при этом собственной головой. И достаточно одной ошибки, чтобы опуститься ниже уровня Преисподней!
Да уж! Оказывается, учёба в Академии покруче вылазок против Сущностей будет! С тварями Преисподней даже легче как-то: всегда видишь, где твой друг, а где враг. Ну и уничтожаешь, не оглядываясь на законы. Здесь же приходится просчитывать каждый шаг.
Но… У Ликвидатора Сидо была одна любимая тактика: стань врагом, пойми противника, вжившись в его роль. А потом без жалости убивай. Всегда работало подобное, должно сработать и сейчас.
С этими мыслями в голове я и направился из «Бригантины» домой. Почти войдя в уже собственный двор, чуть было не был затоптан женщиной, выбегающей из арки. Причём, я узнал её сразу, несмотря на зарёванный вид. Это же Анна Юльевна, которая совсем недавно пыталась устроить мне выволочку в стенах Академии. Интересно девки пляшут. Во время нашей последней встречи профессор Гладышева была явно не в таком упадническом настроении. А тут даже меня не узнала.
Всё выяснилось достаточно быстро. Во дворе соляным столбом застыл Генка Феклистов и задумчиво почёсывал затылок.
— Что случилось? — сразу же начал допытываться я у товарища.
— Да сам не пойму… — растерянно ответил он. — Иду, никого не трогаю. Сегодня у нас тренировка с Драконом была. Он после поединка с тобой решил всем показать, что не каждый студент способен на такой подвиг. Ну и загонял нас по полной программе. Жесть, короче, была полная! Романа Хаванского… Графскому сынку Вязичу — это рыжий из шоблы Хаванского, тоже досталось.
— Генка! Я не о том тебя спрашиваю!
— А? Да… Ну, иду, ног от усталости не чувствуя, а тут Игнатьич с дамочкой под ручку нарисовался. Я чуть от удивления задницей о мостовую не ударился, узнав в ней вашу Гладышеву. Сразу и спросил, что она тут забыла. Вежливо, конечно, на вы и с указанием должности. Есаул весь напрягся, а Анна Юльевна сразу окосела на оба глаза. Слово за слово, и вдруг Кудрявый прямо взъерепенился. Гладышева в слёзы и бежать. Игнатьич же сплюнул и в парадную рванул. Родь! До сих пор не могу понять, что сейчас было. Но такое чувство, что где-то накосячил.
— Ох, мля… — выдохнул я, поняв всю глубину трагедии. — Ген, ты реально накосячил. Но косяк не твой. Дам совет: завтра прогуляй занятия. У вас же лингвистика намечается по расписанию?
— Она самая.
— Вот и говорю: прогуляй. Иначе замучаешься на ненужные вопросы Гладышевой отвечать. Сейчас иди домой и не показывайся на глаза Кудрявому.
— Неприятные вопросы и от него могут быть? — понял правильно друг.
— Ещё какие!
Оставив Генку дальше размышлять о странностях бытия, направился в квартиру есаула. Кудрявый открыл мне дверь практически сразу. Злющий весь, морда красная!
— Пить будешь? — не поздоровавшись, предложил он.
— Нет, Игнатьич. Я б с тобой поговорил на трезвую голову.
— На трезвую не получится. Мне сегодня так в душу плюнули, даже не представляешь!
— Анна Юльевна?
— Да, она. А ты откуда знаешь?
Внезапно есаул застыл истуканом и очень недобро посмотрел на меня. Кажется, ещё немного и полезет драться.
— А ты ведь знаешь, Родя, — зло прошипел он. — Ты ведь всё знаешь! Один я дурак в округе! Пошёл вон, пока рыло не начистил! Не товарищ ты мне больше после такой подлянки!
— Не кипятись, есаул, — на всякий случай войдя в боевой режим, проговорил я. — Давай для начала всё же поговорим. Если разговор тебя не устроит, то после него можешь и по морде дать. Поверь, даже сопротивляться не буду.
— Ну, попытайся объясниться! Даже интересно, как юлить начнёшь.
— Прямо в коридоре или на кухню пригласишь?
— Пойдём.
Усевшись за стол, я немного собрался с мыслями. Ох, как же не люблю встревать в чужие сердечные разборки! Но тут, видимо, не отвертеться.
— Короче, Игнатьич, про дурака ты правильно заметил. Не будь у тебя язык помелом, то и сегодняшнего бардака не случилось бы. И сейчас не водка на столе стояла, а шампанское. Естественно, вместо меня сидела бы Анна Юльевна.