Девочка замечательно окончила седьмой класс, перешла в восьмой. Приближался день ее рождения. Биолог покопался в материнском наследстве и выбрал Лене подарок. На память (он тогда готовился к уходу на пенсию), ко дню рождения и ради окончания седьмого класса. Подарком была столовая серебряная ложка старинной формы, а серебро — восемьдесят четвертой пробы. Если такой ложкой, привязав ее к нитке и вставив пальцы с намотанными на них концами нитки в уши, ударяли легонько о край стола, в ушах получался музыкальный колокольный звон, вроде того звона, который в Новгороде вдохновлял Рахманинова на сочинение прекрасной музыки. Биолог был поклонником Рахманинова, и звон ложкиных колоколов он собирался продемонстрировать и у Холмогоровых. Предварительно он снес ложку к ювелиру и выгравировал на ней дату и имя девочки.
Настал день рождения. Биолог пошел за цветами, а ложка осталась дома и ждала, когда ей надо будет выйти на сцену. Биолог вернулся с цветами, а ложка… ложки на столе не было. Котята ее, что ли, под стол отправили? Нет, под столом ничего не оказалось, и у котят были самые невинные лица. Дверь, пока биолог отсутствовал, была заперта. Окно… Да, окно было открыто, но это же — второй этаж! Биолог все же вышел и обследовал подоконные грядки. Следов похитителя не было. Если бы биолог и вправду годился в Шерлоки Холмсы, он бы заметил на белом подоконнике слабый, но все-таки отпечаток — три пальца вперед, а один — короткий — назад. Но биолог читал Конан Дойля в раннем детстве и позабыл кое-какие методы знаменитого сыщика. К тому же и рассеян он бывал, как Паганель-географ.
Биолог был донельзя расстроен. Но делать было нечего. Холмогоровы ждали его к пяти часам, а часы показывали уже половину пятого. Биолог взял цветы и вышел из дому…
Дежурный в отделении милиции вышел на порог подышать свежим воздухом. Посмотрел направо, налево, потом в небо — такие красивые облака проплывали над городом по голубому небу, да и служба вовсе не запрещает, если человек не занят, полюбоваться весенней погодой. Но оказалось, что он был занят, и как раз делом, касающимся милиции. Над улицей обнаружилось летучее серебро. Летела птица и несла большую серебряную ложку. Куда? Неизвестно. Явное воровство. Но не стрелять же среди бела дня! Словом, оставалось только запротоколировать в памяти появление в небе летучего серебра.
Ложка отдохнула на колокольном окне башни с часами. Потом прогулялась в сторону горсовета, на крыше которого жила знакомая пара галок. Когда ложка летела над сквером в середине площади, блеск ее привлек внимание сидевших на скамейках, и человек шесть пустилось бегом к горсовету. Но пока эти люди пытались там объяснить, что им надо попасть на чердак, ложка полетела дальше. С высоты птичьего полета она обозрела весь город и скрылась из виду.
А биолог с омраченным лицом нажимал кнопку звонка квартиры Холмогоровых. Ему открыли, радостно приветствовали, повели скорей в столовую. Выбежала Леночка. Биолог просиял, вручил цветы и сказал что-то очень задушевное.
— Сергей Васильевич, — воскликнула Лена, — какие чудесные цветы! Вы меня совсем задарили! Утром получила конверт с открыткой, а потом… Ведь это вы мне такой великолепный подарок на столе оставили? Но как? Папа и мама клянутся, что непричастны к доставке…
— Какой подарок, Леночка? — удивился биолог.
— Да какой, конечно же ложка! Серебряная, красивая, с надписью! Пойдемте, она у меня на почетном месте лежит! — взяв биолога за рукав, заторопила его девочка.
Они стремительно ворвались в комнату Лены. Окно в комнате было открыто. На столе лежала ложка, а на спинке стула сидел Як и раскланивался. Летучее серебро — это было его изобретение. Он ведь тоже был приглашен на день рождения. Только до этого он побывал и у биолога, хотел напомнить ему, который час, а потом взял на себя доставку подарка.
Найти человека
В старой Греции по улицам города ходил человек с фонарем. Днем. В фонаре горел огонь. Человека звали Диогеном. Это был тот самый Диоген, который предпочитал всякой античной жилой площади просто бочку, — он отдыхал и спал в бочке. Когда победитель персов царь Александр, сын Филиппа, подъехал на коне к бочке Диогена и, мня себя повелителем половины мира, спросил, что он может сделать для бедного, живущего в бочке философа, Диоген немного высунулся и сказал: