— Ну, если ты задаёшься этим вопросом, — успокоил я товарища, — значит, остаёшься человеком. Твари с моралью не заморачиваются. Это и есть наше с ними главное отличие. В остальном же… Неожиданно! Дай мне немного подумать. Хотя бы до завтра.
— Надеюсь, сбежать не собираешься?
— Нет, Иван Игнатьевич. У меня твой рассказ вызвал не меньший шок. Нужно в книжках умных порыться. Веришь?
— Верю, Родион. Будь ты гнидой, ещё в Бакле слинял бы от опасности, вместо того, чтобы собственной головой рисковать ради других. До завтра время дам. Жди с утра.
После этих слов есаул встал и направился к двери. Я же стал размышлять о случившихся событиях.
Первый и самый важный вывод: больше никаких серьёзных пьянок. Оказывается, я во время них не так и безобиден. К тому же после критической рюмки теряю всякий контроль над разумом и не могу заставить себя протрезветь.
Второе, уже по существу: бог с ними, с упырями. Плохо лишь то, что при их уничтожении выдал свою способность видеть сущностей. А вот бес Силы — это интересный персонаж. Если он принял изначально мой облик, значит, именно я вызвал его из Преисподней. Но подобного, кажется, не было… Чёрт! Было!
Не у меня, у прошлого Роди! Во время своего появления в этом мире я вселился в абсолютно пустое тело Булатова. И у него в комнате была пентаграмма вызова беса Силы. Сама Сущность не успела переместиться в человека, так как я занял место Родиона, но дверь, связывающая Землю и Преисподнюю, была создана. Когда же я от чрезмерных возлияний потерял над собой всяческий контроль, бес спокойно открыл эту проклятую дверь в моём теле и пришёл занять место многострадального Родиона. Другого объяснения этому не вижу.
Третье… Проявилась ещё одна способность Ликвидатора Сидо. В любом состоянии при угрозе жизни включаются дополнительные резервы организма. Алкоголь ли затуманил мозг, или ментальный удар демона обрушился на него — всегда остаётся хотя бы одна незамутнённая извилина в голове. Именно она заставляет действовать на рефлексах, пока остальной разум находится в прострации. Видимо, тот упырь вёз нас с Игнатьичем не в Петербург, а в собственное логово, находившееся неподалёку от кладбища. Поэтому и бежал гад в сторону погоста, где притаился его землячок.
Упыри любят жить рядом с местами погребений. Для них недавние трупы, ещё не растерявшие последних остатков жизненной энергии — хорошая, легкодоступная пища. Всего лишь и надо тайком раскопать могилку, полакомиться свежеумершим телом и снова присыпать его землёй. Никто не догадается, что тут твари орудовали.
Четвёртое. В последние годы своей жизни Ликвидатор Сидо просто устранил бы такого свидетеля, как Кудрявый. Я же теперь снова стал полноценным человеком и, как верно сказал есаулу, имею внутреннюю мораль. Убить рука не поднимется. Как-то незаметно Игнатьич стал моим товарищем. Вон, даже в пьяном угаре и то про него не забыл, накачав бесовской силой, чтобы спасти жизнь.
Значит, нужно договариваться с казаком, убедив его, что я не тварь или чернокнижник, берегов не видящий. Придётся придумывать удобоваримую сказочку. На самом деле это не так и сложно сделать. Главное, чтобы нестыковок в объяснении поменьше было.
Радует, что есаул очень хорошо пережил энергию чужого мира. Она не задержалась в нём, не заставила измениться ментально, как это было с Верой Матье. Пришла и ушла, лишь немного расширив внутренний человеческий резерв Кудрявого. Получается, только на пользу оказалась.
Мои размышления прервал очередной звонок в дверь. Думал, опять строители припёрлись, но ошибся. На пороге стояла странная девица лет шестнадцати в белой рубахе и грязном сарафане. Платок на её голове съехал в сторону, оставив открытым всего лишь один глаз, но молодую крестьянку это нисколько не беспокоило. Больше всего меня поразили в ней три вещи: мертвенно-бледная кожа, стеклянный взгляд и… Белка! Зверёк сидел у девушки на плече и, кажется, улыбался от уха до уха.
— Ты к кому, красавица? — поинтересовался я у визитёрши.
— К тебе, родной, — писклявым голоском ответила она…
Нет! Девка как стояла, рта не раскрывая, так и стоит. Откуда же идёт звук?
— Ну, ты долго смотреть на нас будешь или всё-таки впустишь в дом?
Белка! Это явно произнесла белка! Поверить в такое сложно, хотя я многое на своём веку повидал.
— Ты, что ли, говорящая? — спросил я у зверька.
— А кто? У этой ещё связки после воскрешения не до конца отошли.