После того как два вице-председателя покинули его кабинет, Уильям начал размышлять о том, как осуществить задуманное, хотя и был уверен, что надежды на успех в деле нет никакой, если в него вмешался Генри Осборн.
Четыре дня спустя Уильям сидел в одиночестве в своём кабинете, предварительно дав указание не беспокоить его ни при каких обстоятельствах. Он знал, что Авель Росновский тоже находится в своём кабинете в нью-йоркском «Бароне», поскольку отправил в отель человека с заданием докладывать о передвижениях противника. Человек позвонил и сообщил, что Авель Росновский прибыл в то утро в восемь двадцать семь, прошёл прямо в свой кабинет на сорок втором этаже, и больше его не видели. Уильям поднял трубку и попросил оператора соединить его с отелем «Барон».
– Нью-йоркский «Барон» слушает.
– Мистера Росновского, пожалуйста, – нервно попросил Уильям.
Его соединили с секретаршей.
– Мистера Росновского, пожалуйста, – повторил он. На этот раз голос его звучал ровнее.
– Могу я узнать, кто его спрашивает?
– Меня зовут Уильям Каин.
– Не уверена, что он у себя. Постараюсь его найти.
Очередное долгое молчание.
– Мистер Каин?
– Мистер Росновский?
– Чем могу вам помочь, мистер Каин? – произнёс спокойный голос с лёгким акцентом.
Уильям заранее заготовил первые слова, но всё равно понимал, что в его голосе звучит тревога.
– Я несколько обеспокоен наличием у вас пакета акций банка «Лестер, Каин и компания», мистер Росновский, – сказал он, – а также сильных позиций в одной из компаний, которую мы представляем. Вот я и подумал, что настало время нам встретиться и выяснить ваши намерения. Есть также и личный момент, который я хотел бы обсудить с вами.
Опять долгое молчание. Не отключился ли он?
– Ни при каких условиях мы не будем встречаться с вами, Каин. Я уже знаю о вас достаточно и не желаю слушать оправдания по поводу ваших старых грехов. У вас есть глаза, – вот и смотрите, каковы мои намерения. Однажды вам захочется выпрыгнуть из окна на двенадцатом этаже одного из моих отелей, потому что у вас будут большие проблемы с вашими вложениями в капитал банка «Лестер, Каин и компания». Мне нужны ещё только два процента, чтобы ввести в действие положения статьи седьмой вашего устава, а мы оба знаем, что это значит. Может быть, тогда вы впервые поймёте, что чувствовал Дэвис Лерой, месяцами размышляя о том, что сделает банк с его жизнью. Теперь вы можете сидеть и размышлять о том, что я сделаю с вашей, когда заполучу эти восемь процентов.
От слов Авеля Росновского Уильям похолодел, но собрался с силами, чтобы продолжать разговор спокойно, хотя от злости барабанил кулаком по столу.
– Я понимаю ваши чувства, мистер Росновский, но по-прежнему считаю, что нам надо встретиться и обо всём переговорить. Есть пара аспектов дела, о которых, мне кажется, вы не знаете.
– Например, как вы надули Генри Осборна на пятьсот тысяч долларов, а, мистер Каин?
Уильям на секунду лишился дара речи и хотел было взорваться, но вновь взял себя в руки.
– Нет, мистер Росновский, то, о чём я хотел бы с вами поговорить, не имеет никакого отношения к мистеру Осборну. Это – личный момент, и он касается только вас. Однако я самым решительным образом заверяю вас, что не надувал Генри Осборна ни на цент.
– У Генри Осборна другая версия. Он говорит, что вы в ответе за смерть своей матери и вы не вернули ему долг. После того как вы таким образом обошлись с Дэвисом Лероем, мне в это легко верится.
Уильяму никогда ещё не приходилось прилагать столько усилий, чтобы контролировать свои эмоции. Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил.
– Могу я объяснить вам всё это раз и навсегда во время встречи на нейтральной территории, где нас никто не узнает?
– В мире осталось только одно место, где никто вас не узнает, мистер Каин.
– Где же?
– На небесах, – ответил Авель и положил трубку.
– Немедленно найдите мне Генри Осборна, – велел он секретарше и забарабанил пальцами по столу.
Ей понадобилось пятнадцать минут, чтобы найти конгрессмена Осборна, который водил своих избирателей по зданию Капитолия.
– Авель, это вы?
– Да, Генри. Я подумал, что вам это будет интересно: Каин знает всё, поэтому война теперь пойдёт в открытую.
– Что вы имеете в виду под словами «знает всё»? Вы думаете, он знает, что я замешан в этом деле? – встревоженно спросил Генри.