— Стало быть, и впрямь пора, — согласился Рикардо. — Лодка не моя, хозяйка требует. Счастливо оставаться, друзья!
Дагоберто не хотел отпускать его, уговаривал остаться и Маниньго, но нет — час разлуки пробил. Рикардо вышел и не спеша направился к пристани. Он уже договорился с Бенито, что тот пригонит обратно лодку Маниньи и дождется, когда Рикардо приедет за ним на своей, построенной индейцами.
Бенито заторопился на пристань вслед за хозяином. Но как он ни торопился, а все-таки остановился, чтобы попрощаться с Каталиной. А прощаясь, не мог не сказать того, что думал:
— Мой хозяин уезжает, потому что любит вас, он хочет о вас забыть. Но ведь это невозможно! Я вас никогда не забуду! Удачи вам, сеньорита Миранда!
Каталина грустно улыбнулась:
— Удачи и тебе, Бенито.
Вот и уплыл лодочник. Ветер перемен, что задул над поселком, немало изменил в ней. Дагоберто заметил и еще одну перемену: он не увидел Паучи. Куда она подевалась? Днем он спрашивал о ней.
Никто ее не видел. Он был уверен, что Паучи вернется к вечеру. Но вот уже ночь, а ее все нет.
— Что ты ищешь в такой темноте, Дагоберто Миранда? — спросила его Тибисай, проходя мимо.
— Скажи-ка, старуха, а Паучи исчезла не с твоей ли помощью? — поинтересовался Дагоберто.
— Что за глупости! Хотя я никогда не сомневалась, что она сбежит с каким-нибудь бродягой! — Тибисай приблизилась к Дагоберто и зашептала: — Вместо того чтобы искать беспутную девчонку, займись лучше своей дочерью. На нее навели порчу, она чахнет.
Дагоберто покачал головой: и все-таки в мире мало что меняется — эта старуха по-прежнему занята дурацкими бреднями... Но куда могла запропаститься Паучи?
Глава 25
Паучи не появилась и на следующий день. Дагоберто места себе не находил. Глядя на его беспокойство, Каталина невольно посмеивалась, но Дагоберто взволнованно ей объяснил:
— Дело совсем не в том, о чем ты думаешь, дочка! Помнишь, был случай, когда я заблудился в сельве? Так вот, меня похитили тогда неведомые мне люди. Они добивались, чтобы я открыл им какие-то дурацкие тайны относительно золота. Ты же знаешь, по сельве ходит много слухов и сплетен.
— И ты не заявил о них в полицию? — изумленно спросила Каталина.
— Сельва не подчиняется полиции. Тогда меня спасла Паучи. А когда эта девушка появилась у нас в поселке, я сказал себе: Дагоберто, ты обязан сделать все, чтобы эта девушка жила нормальной человеческой жизнью. Теперь ты понимаешь меня?
— Да, папа.
После этого разговора Дагоберто отправился к Хустиньяно. Хоть сельва и не подчиняется полиции, но кому-то надо искать Паучи!
— Отсчитаем семьдесят два часа и объявим розыск, — пообещал Дагоберто сержант Гарсия. — Таков порядок! А пока придется подождать.
Пруденсио был крайне недоволен: неужели его опять погонят в сельву? Прогулки эти были ему совсем не по душе. А еще больше было не по душе то, что Инграсия смотрела на него теперь сияющими глазами.
— Она в меня влюбилась, господин начальник, — обреченно говорил капрал сержанту Гарсии.
— А что я тебе говорил?! — отвечал сержант. — Теперь ты убедился, что поэзия — великая сила!
— Но я-то тут при чем? — тоскливо спрашивал несчастный Пруденсио.
— Ни при чем, — соглашался его начальник, — но, как ты знаешь, в единении — сила. Продолжаем действовать согласно разработанному плану!
Сержант был чрезвычайно доволен: его военная операция по взятию неприступной крепости — сердца Инграсии — обещала успех. Гарсия чувствовал себя великим стратегом и писал стихи с еще большим вдохновением.
Вдохновенно обсуждали свои планы на будущее и Фернандо с Антонио. Дел предстояло много. Но в первую очередь нужно было поскорее закончить строительство домиков.
С энергией Ингрид туристов можно было ждать чуть ли не на будущей неделе.
Антонио был готов трудиться с утра до ночи. Они с Жанет наконец-то помирились.
— Разве я могу долго сердиться на моего пупсика, — сказала она. — Он у меня такой хорошенький!
Однако Антонио с еще большим воодушевлением собирался ухаживать за Лус Кларитой.
Он должен был построить им домик на небесах!
Оживленному, радостному Фернандо больно было глядеть на погасшее лицо Каталины.
К боли примешивалась и ревность: он прекрасно понимал, что Каталина страдает из-за лодочника, и чувствовал — Рикардо Леона он ненавидит. Что хорошего нашла в нем Каталина? Что у них общего? Вот доктор Фернандо Ларрасабаль — совсем другое дело. У них общие интересы, одинаковое европейское воспитание, взаимопонимание.