— Накормить, — голос Хью был предельно серьёзен. — Убить мы успеем всегда. А допрашивать спятившего от голода сородича, поверь мне, удовольствия мало. И я хочу при этом присутствовать, так что дождитесь меня.
— Окей, босс.
Несколько мгновений спустя дверь в подсобку медленно отворилась, и оба Носферату скрылись в тенях, каждый в своем направлении.
***
— Добрый вечер, Хью. Проходи. Здесь никого нет, кроме нас.
На ходу скидывая с себя Полог незримости, Хью сделал несколько шагов к столу, за которым сидел барон. Стол был из тёмного дуба — но без излишеств. Рабочая лошадка. Как и дорогой, но потёртый паркет, как и строгие лаконичные коробки шкафов, сверху донизу уставленные книгами.
Интерьер кабинета — отражение спокойной силы и некой приземлённой простоты — во многом отражал натуру своего хозяина. Барон Мортимер Майерс был Бруха: из тех, что проводят время в полезных научных изысканиях, а не являются завсегдатаями баров и подворотен. Умный, внимательный, спокойный мужчина лет сорока пяти на вид, с лёгкой проседью в русых волосах, он носил аккуратно стриженую бородку и неизменный твидовый пиджак. Под ним, словно плюя в лицо великосветскому имиджу, был надет самый обычный свитер — с высоким горлом и крупной «домашней» вязью.
Барон взглянул на Хью с уже ставшим привычным радушием. Уголок рта Носферату невольно дёрнулся в ответной улыбке.
— Вы хотели меня видеть, сэр.
— Хотел. Может, присядешь? — лёгкий кивок на стул.
— Воздержусь. Под землёй итак как следует не разогнуться, — ответил тот с лёгкой ноткой иронии, заправляя длинные пальцы в карманы штанов. Его потрёпанный, пыльно-песочного цвета бомбер и побитые временем берцы совершенно не сочетались ни с интерьером комнаты, ни с её владельцем.
Барона это, впрочем, будто ничуть не смущало. Совершенно игнорируя отпечатки чужих сапог на полированном полу, в ответ на слова Хью тот лишь пожал плечами.
— Твоё право. Значит сразу к делу.
Он деликатно поправил лежащие на столе бумаги, как бы пытаясь собраться с мыслями.
— Обойдёмся без лишних вступлений. Камарилья нарушила границы. Снова. Нескольких их представителей вчера заметили промышляющими на пирсе.
— Была драка? — деланно-небрежно поинтересовался Хью. А шестерёнки в его голове меж тем завертелись. Так-так-так, пирс... это же аккурат над тем участком, где Дико впервые нашла следы голодного птенца.
— Представь себе, нет! Эти мерзавцы припустили прочь, едва заметив моих ребят. Скрылись прежде, чем их успели догнать... видимо были готовы к встрече. Иначе столь успешный отход мне не объяснить.
Хью кивнул, а с барона, кажется, слетела добрая толика его обычной непробиваемости. Сейчас он выглядел как минимум обеспокоенным.
— Мне нужно, чтобы кто-то копнул в это. Попытался узнать, что этим гадам было нужно, и нужно ли что-то вообще, или они просто набрались и с гонору решили подёргать кота за хвост. Было бы хорошо, если так.
— Но вы в это не верите, сэр, — Носферату прищурился.
— Я очень хочу, мой друг. Но, как подсказывает опыт...
Он развёл руками. Слова не требовались. Когда дело касалось сородичей, случайности становились сродни единорогам — нереальными.
— Хорошо, я посмотрю, в чём было дело. Подключу всех, Чарли проверит камеры, а Маис...
— Кстати об этом, — вдруг перебил его барон, сразу помрачнев. — Я не хочу, чтобы ты звал Маис и её... чешуйчатых друзей.
— Чт...
— Это не обсуждается.
— Какого чёрта?! — от расслабленности Хью не осталось и следа. Он подошёл к столу и с силой опустил на него ладони. — Мы это уже обсуждали! Она не виновата в той бойне, её подставил подонок Тореадор! И вы это ЗНАЕТЕ!
Барон спокойно взглянул на него из-за поблескивающих стёкол очков. Это был один из тех самых взглядов.
Носферату отступил на шаг.
— Сэр, я...
— Я знаю, Хью. Все в порядке. А теперь, пожалуйста, присядь.
Хью немного поколебался. Сдавать позиции так скоро ему не хотелось. Но барон продолжал смотреть — без тени угрозы, с вежливым ожиданием, от которого сводило зубы и становилось неловко за только что произошедшую вспышку.
И Носферату сдался. Поморщившись, опустился в кресло, мгновенно в нём утопая.
— Хью, я всё понимаю, — начал барон; выражение его лица стало прискорбным. — Тот неонат чуть не подставил под удар всю операцию, и если бы не своевременное вмешательство твоей коллеги это грозило бы тяжким нарушением Маскарада. Но мы с его сиром... Скажем так, эти отношения всегда строились на взаимных уступках. Птенец наказан, и я был тому свидетелем, а она взамен попросила отстранить... того, кто с ним работал.