Сиала вернулась с подносом своего любимого напитка и дальнейший разговор проходил в обыденном ключе. Я сознательно не переводил тему на убийство лича, так как знал, что Дони не одобрит моего плана. Он предпочел неведение, и я не собирался его переубеждать.
Гигант ближе к вечеру засобирался, сообщив, что у него есть кое-какие дела, и обозначил мне место завтрашнего сбора. Я проводил его и уже на выходе попросил захватить на будущее мероприятие лопату, чугунок и мешок воска. Он сильно удивился, но пообещал, что легко достанет требуемое.
Вернувшись в гостиную, я остался наедине с двумя хищницами, с которыми наконец-то смог обсудить свой будущий план. Аурра, едва услышав мои соображения, сразу ответила однозначное «да», ни минуты не сомневаясь. Еще бы! Для нее это стало прекрасным вариантом убить двух зайцев с минимальными потерями в рядах своего племени.
А вот Сиала, долго размышляла, но в итоге произнесла твердое «нет», от которого мне стало неуютно. Я намекнул взглядом Аурре, чтобы она оставила меня наедине с вампиршей. Та быстро сообразила, каким именно способом я хочу получить прощение, а потому наскоро попрощалась, без стыда скинула одежду, по-видимому, предоставленную хозяйкой дома, и, обратившись в крупную черную пантеру, перемахнула через забор, мгновенно слившись с городской темнотой.
— Сиала, мне очень нужна твоя помощь, — я проводил взглядом удаляющуюся зверолюдку и повернулся к задумчивой вампирше. Попытался взять ее за руку, но она уклонилась.
— Я тебе уже помогла, не так ли? По-хорошему — ты еще мне остался должен. Или ты считаешь, что кусочек пальца равноценная плата за жизнь, которую ты сохранил благодаря моей помощи?
— Но, я ведь умираю… — я растерянно смотрел на нее.
— Это целиком и полностью не моя проблема. У тебя есть могущественный друг, который в состоянии тебе помочь, есть целая орда орров, которые дадут возможность осуществить задуманное. Ты очень хитер и умен, уверена — тебе не составит труда справиться и без меня.
— Без тебя все станет сложнее. Намного.
— И одновременно проще, ведь ты уже давно решил, что стал самостоятельным и нянька тебе не нужна. Забери! — Она вынула из кармана амулет с костяшкой и протянула мне. — Вернешь, когда посчитаешь нужным. А теперь — уходи!
— Это значит, что ты меня оставляешь? — я растерянно смотрел в красивое, но непривычно жесткое лицо Сиалы, не веря услышанному.
— Это значит, что я прекрасно знаю, какими будут твои дальнейшие действия. Ты получишь то, что тебе нужно и рано или поздно сбежишь. Ты где-то очень умен, но в чем-то так и остался маленьким мальчиком, и никакие увещевания с просьбами не изменят этого. Ты пойдешь по миру набивать шишки и синяки, пока сам не осознаешь и не примешь свою судьбу. Я не собираюсь этому мешать. И вот когда ты все поймешь, тогда и придешь со своими извинениями.
Неожиданно во мне все закипело. Она что, действительно думает, что я после таких слов приползу к ней извиняться? После того, что она решила мне не помогать и обозвала младенцем? Да и демоны с ней! Демоны с Михаилом, Мартой и всеми остальными, кто решает, как и что мне делать.
Я закинул на плечо мешок и молча направился на выход. Медленно взялся за ручку двери, потянул…
— Кай! — я услышал ее голос, но не стал оборачиваться и молча вышел.
До меня донесся тихий обрывок ее последней фразы: «… я буду ждать».
Да жди ты хоть целую вечность! Плевал я на этот выпендреж, думаешь не справлюсь без тебя? Еще как справлюсь!
Я прошел пару полетов стрелы, когда вдруг из мешка донесся знакомый шипящий звук. Развязал его и увидел светящийся эфикс.
«Ты разобрался с личом?»
— Иди к демонам! — рявкнул я, и отправил артефакт в полет в сторону сточной канавы, — Общайся с помойными крысами, всемогущий Михаил, ты только им и способен помочь, да и то сомнительно!
Нацепил мешок на спину, стряхнул с себя невеселые мысли и зашагал по ночному Танару. Где-то вдали раздавалась веселая музыка и смех. Я вспомнил, что там находится одна из местных гостиниц.
А почему бы и нет? Эх, жаль я не спросил у Дони, где он ночует! Придется мне пойти одному.
Добрел до таверны, снял свободную комнату и заказал себе ужин. Здесь во всю отмечали какое-то событие — разгоряченные парни и девушки весело отплясывали на дубовых столах, о чем-то спорили и смеялись, шутили и пели песни.