Наступила длительная тишина. Николас слышал ее дыхание, вероятно, догадывался о том, что происходит внутри нее, но предусмотрительно удерживал в себе свою психическую энергию.
Наконец Челеста глубоко вздохнула и закрыла глаза. Когда она заговорила вновь, то произносимые шепотом слова звучали как исходящие от привидения.
— Я видела, что должно было случиться с ней: пожар, ее смерть, все. Я видела все это в своем воображении, как если бы смотрела фильм, и я ничего никому не сказала, не сделала ничего, чтобы помочь ей.
Она смотрела на него. В ее глазах было чувство страха, а сами они казались увеличенными от заполнивших их слез.
— Я могла спасти ее. Почему я не сделала этого? Так вот в чем заключается правда — она не только боялась себя, но и испытывала гнетущее чувство вины.
— Вы были слишком молоды, — заметил Николас в ответ на ее ищущий взгляд. — Посмотрите на себя, Челеста, — добавил он. — Вы все еще слишком молоды, чтобы понять свой талант, не говоря уже о том, чтобы взять его под свой контроль.
— Опять это слово!
Она закрыла глаза и вздрогнула.
— Нельзя взять под контроль дар, которым наделил вас дьявол. Он просто существует.
— Чем бы это ни было, — произнес он мягко, — это частица вас.
Николас подошел и сел на край кровати.
— Вам было шесть лет, Челеста. Можете ли вы сказать совершенно честно, знали ли вы тогда, что перед вами открывается будущее, что именно подобное должно случиться с вашей матерью? Или вы могли думать, что это было просто ваше скрытое желание?
— Желание? Да, я...
Слова застревали у нее в горле, она начала захлебываться. Николас притянул ее к себе и только тогда смог разобрать едва слышные фразы, с трудом слетающие с ее губ.
— Но, может быть, это было не пустое желание, минутная фантазия, а... греховное желание, которое... обладая этой штукой, этой силой... я сама заставила осуществиться.
Она начала всхлипывать. Николас укачивал ее, крепко прижав к себе, страх и напряжение стали покидать ее по мере того, как ее сердце раскрывалось и она выплескивала на себя весь тот мрак, который удерживала в себе все эти долгие годы.
— Челеста, послушайте меня, — прошептал он ей на ухо, — никто, ни вы, ни я или даже Мессулете, повторяю, никто не может создавать будущее. Вам было всего шесть лет. Челеста, вы были маленькой девочкой. Подумайте. Если бы вы побежала к своему отцу и рассказали ему то, что вам представилось, разве он поверил бы вам? Почему он должен был поверить? Вы должны признать тот факт, что в шесть лет вы были бессильны помочь вашей матери.
— Но я и не хотела помогать ей.
Ее голова покоилась на его плече, и она снова была ребенком.
— Что же касается ваших чувств, то они реальность. — Николас продолжал поглаживать ее волосы. — Но это совсем другое дело.
— Я не хочу прожить оставшуюся жизнь, ненавидя ее.
Дыхание Челесты замедлялось по мере того, как она успокаивалась.
— Я хочу любить ее.
— Тогда вам надо простить ее... и простить себя.
Челеста заснула, свернувшись клубочком. Ее лицо было повернуто к окнам, через прозрачные занавески просачивались последние лучи заходящего солнца, освещавшего зеленое море крыш. Николас надел легкий хлопчатобумажный черный пиджак и выскользнул в дверь.
Маргарита ехала очень быстро, обгоняя легковые и грузовые машины. Кроукер был рад, что пристегнул себя ремнями безопасности. Он хотел бы узнать, чем она так сильно расстроена.
Она въехала в ворота своей усадьбы, кивнула двум стражникам, которые расположились вблизи, покуривая и стараясь согревать свои руки на случай, как полагал Кроукер, если им понадобится быстро схватиться за оружие. Она, не тормозя, проскочила последний поворот к дому, оставив позади шлейф из гравия, покрывавшего дорогу.
В тишине, которая наступила после того, как Маргарита выключила зажигание, до Кроукера донесся громкий лай ротвейлера. Стал виден охранник с собакой. Она стояла на задних лапах с раскрытой пастью и высунутым мокрым языком. Как только Маргарита вышла из машины, собака опустилась на все лапы, фыркнула и стала рваться на привязи.
Кроукер смотрел через низкий борт открытого автомобиля, как Маргарита вытащила Франса и поставила ее рядом с собой.
— Я хочу забрать Франси из этого окружения немедленно. Я вижу, что Тони и я губим ее. У меня есть друг в Коннектикуте, у которого она может остановиться.
— Тони это не понравится, — предупредил Кроукер.
— Плевать мне на Тони, — заявила она. Дочь обхватила ее за талию. Поцеловав Франси в голову, Маргарита спокойно обратилась к ней. — Дорогая, войди в дом и попроси Мики помочь тебе уложить вещи. — Однако девушка не решалась покинуть их. — Иди, солнышко, — поторопила ее мать.
Франси пристально смотрела на Кроукера. Помолчав, она спросила:
— Я увижу вас снова?
— Обещаю тебе.
Она бросила на него последний взгляд, повернулась и вбежала по лестнице в дом.
— Ротвейлер должен отправиться в Коннектикут вместе с ней, — заявил Кроукер.
— Зачем это? — спросила Маргарита. — Он уже убил одну собаку и сделает это снова, если ему нужна будет Франси.
— Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.
Она одарила его ироничной улыбкой.
— Какие экстраординарные вещи вы говорите, мой детектив.
В дверях дома показался охранник.
— Вы хотите, чтобы Франси собрала свои вещи, миссис Д.?
— Совершенно верно, Мики. Сделайте это сейчас, до того как прядет домой мистер де Камилло.
Охранник, казалось, колебался, затем он кивнул головой и вернулся в дом.
Какое-то время Маргарита молчала, пребывая в нерешительности. В ее глазах отражалась происходившая в ней внутренняя борьба. Наконец она произнесла:
— Что мне делать, Лью? Он был здесь. Он убил двух моих стражников и Цезаря.
Кроукер почувствовал, как сильно забилось его сердце.
— Но это еще не все, что он сделал, не так ли, Маргарита?
— Нет, — ответила она хриплым шепотом. — Он пошел за Франси, грозил убить ее. Он бы сделал это. Я видела по его глазам. Боже мой, неудивительно, что она в таком состоянии.
Усадьба погрузилась в сверхъестественную тишину, такую, в какой опытное ухо улавливает первые разряды электрической энергии, предшествующие большой буре.
— Он потащил Франси, подвесил ее за ноги в ее комнате, чтобы показать мне, что не шутит. — Она глубоко вздохнула и передернулась. — Потом мы сели и ждали, когда зазвонит телефон. Он сказал мне, что мне должен позвонить Дом и что я обязана устроить встречу с ним без его подручных из ФПЗС. Это было не трудно, так как того же хотел и Доминик, когда позвонил. Ему сказали, что Тони избивает Франси.
Янтарного цвета глаза Маргариты светились, как зеркала.
Было ясно, что она не может продолжать. Тогда Кроукер пришел ей на помощь.
— Затем Роберт заставил вас отвезти его к вашему брату — весь путь до Миннесоты?
Маргарита опустила голову.
— О, Господи, что он сделал со мной! — Ее затрясло от воспоминаний. — Он сделал меня своей сообщницей в убийстве моего собственного брата!
Гаунт дожидался в маленьком баре около Чайнатауна. Перед ним стоял стакан виски «Джек Дэниелс», а сам он чувствовал себя так, как если бы бросился в воды Потомака. Существует ли такое понятие, как смерть от загрязнения окружающей среды? Конечно, такое случается каждый день: смерть от радона, плутония, радарного оружия, микроволн, даже высоковольтных электролиний. Кто сказал, что жизнь в провинции более здоровая, чем в городе?
Гаунт, устроившись в одном из закутков в глубине бара, глядел не отрываясь на янтарное кукурузное виски и раздумывал над своим нынешним положением. Оно напоминало ему табличку «Выхода нет!».
Ему было известно достаточно о проекте «Ти», чтобы не испугаться того, что сообщил ему инспектор из Пентагона Дэвис Манч. Проект «Ти», вероятно, все еще находился на стадии разработки. Но это могло означать что угодно, начиная с того, что они ничего не достигли, и кончая тем, что они готовы наладить серийное производство, начиная с воскресенья, и победить всех конкурентов. Он также подозревал, что технология «Ти» грубо повторяет технологию компьютера «Хайв» компании «Хайротек инкорпорейтед». А Николас, оценив ситуацию, как всегда, правильно, занялся своим собственным проектом, когда стало ясно, что его попытка приобрести компанию «Хайротек» будет блокирована. Из ограниченной информации, имевшейся в компании «Сато-Томкин», Гаунт сделал вывод, что компьютер «Ти» будет выше на несколько ступеней по сравнению с технологией компьютера «Хайв».