В дверь постучали, это был хозяин гестхауса: маленький круглый индиец с небольшими усиками и белоснежными зубами. Заглядывая в приоткрытую дверь и приветливо улыбаясь, он спросил:
– Уже уезжаете?
– Наверное, да, – ответила Иша, улыбаясь в ответ на его открытую доброжелательность, – только пока точно не знаю куда.
– О, я думаю, вам нужно ехать в Бодхгаю. Это вери-вери интерестинг плэйс, – при этом он картинно закатил глаза.
Видя, что Иша заинтересована, он начал объяснять, как добраться до этого места, а затем сказал, что вызовет такси, которое отвезет Ишу на вокзал, если она решится ехать. Ее друг, который отбыл на рассвете, уже заплатил за комнату, и такси также будет для нее бесплатным.
Как только хозяин ушел, в дверь снова постучали.
– Да-да?
Дверь отворилась, и она увидела Роя, который улыбался своей белоснежной открытой улыбкой. Он сразу с порога начал говорить:
– Ты знаешь, твой друг уехал, а мы собирались ехать в Бодхгаю. Это необычное место – считается, что именно там Будда обрел просветление. Хотел предложить тебе поехать с нами.
– Да, с удовольствием. Забавно, но мне только что сказали, что это очень интересное место, – Иша была рада, что все решалось само собой. Они договорились поехать через час. Быстро уложив вещи в рюкзак, она присела на край кровати и открыла книгу.
2. Иша читает книгу. Явление
«Мудрец Кашьяпа вошел в покои жены, которая лежала на белоснежном ложе бледная, словно луна. Ее черные волосы рассыпались на подушке, а на лбу блестели крупные капли пота, которые служанка время от времени промакивала полотенцем.
– Дорогая Дити, я только что говорил с Гаргой, и он, сделав астрологические расчеты, предрек тебе сложную и тяжелую беременность длиной в пятьдесят лет. Сейчас внутри тебя происходят необратимые процессы. Два наших сына – братья-близнецы – находятся в зачаточном состоянии, но они будут расти день за днем и год за годом, пока не выйдут из твоей утробы.
Много горя принесут они в этот мир. Насилие для них будет так же естественно, как дыхание… С неба будут падать камни, и кровавые ливни прольются на землю. Много трагичных потрясений будет ждать людей, пока твои сыновья не будут убиты.
Дити молчала, но из глаз катились крупные, горячие слезы.
– Ты смиренная душа и сожалеешь о том, что мы с тобой совершили зачатие в неподходящее время и в запрещенном месте, поэтому твой внук будет необыкновенным святым. С его рождением успокоится и потухнет пламя ненависти.
Когда его демонический отец будет убит, на Земле и во всей Вселенной снова воцарятся процветание и благоденствие. Все будут любить и почитать эту необыкновенную личность, и он станет царем новой эпохи.
Когда мудрец Кашьяпа говорил об этом, на губах его жены появилась слабая, но блаженная улыбка. Проходили месяцы, затем годы. Всю планету сотрясали стихийные бедствия. Дити лежала на постели. Ее чрево, как и все тело, разрослось до невероятных размеров. Внутри утробы билось два могучих сердца.
С самого утра из затуманенных, покрасневших глаз Дити непрерывно струились слезы, чертя горячие дорожки по холодным щекам. Две смуглые служанки неустанно осушали соленую влагу мягкими полотенцами, пока знаком она не остановила их. Внутри нее росло и ширилось что-то огромное.
Ей было предсказано появление на свет двух чудовищных плодов, но, закрывая глаза, она снова и снова представляла два сияющих золотистых лотоса, соединенных с ней пуповиной.
Ощущения менялись, переходя с легкого давления и сжимания на разглаживание, словно невидимые руки вылепляли ее огромный живот из пластичного и податливого материала, будто он был просто куском теста. Но боли чудесным образом не было.
Дити взывала, молила о том, чтобы сильная физическая боль снизошла и затмила ее воспламененный ум, но все было тщетно. Вишну не желал исполнять ее мольбы, видимо, считая столь длительную, изнуряющую беременность достаточным испытанием.
Вдруг колокольчик, висящий в дверном проеме, звякнул, и в ее покои, украшенные длинными гирляндами из белых и розовых цветов, прошли мудрецы, облаченные в одеяния шафранового цвета. Десять мужчин бесшумно ступали по мягким коврам, расшитым сложными цветочными орнаментами. Молча сели они вокруг громадной постели, на которой возлежала царица, и низкими голосами затянули протяжные молитвы.
В резное окно заглянула полная луна: раньше она всегда успокаивала Дити, но сейчас ее яркий свет был нестерпим. Она резала и слепила глаза словно солнце, а сила света, казалось, усиливалась, как усиливался и ветер, свистящий в небе.