Далеко за пределами дворца стонал океан и вздымал вверх черные волны, обрамленные красноватой пеной. В потемневших небесах метались багровые молнии, зловеще рокотал гром, а звезды проливались вниз сияющим дождем.
Мудрецы продолжали воспевать, и на слогах «Аум нараяна намаха» молитвы Дити были, наконец, услышаны. Острыми иглами пронзило грудь изнутри, и на какой-то момент ее прерывистое дыхание полностью остановилось. Когда она, наконец, снова с усилием начала дышать, из горла стали вырываться клокочущие и хрипящие звуки, раздирающие горло. Казалось, что в живот загнали и начали с силой проворачивать невидимый предмет с острыми краями, разрывающими плоть. Ей хотелось закричать, но усилием воли она до скрипа сжимала зубы. Теперь только тихие стоны и хрипы вырывались из посиневшего рта.
Драгоценные камни, нанизанные на шелковые нити, что были развешаны вокруг постели, закачались и, стукая друг об друга, издали мелодичные звуки. Сияние, вероломно притворившееся лунным светом, теперь расползалось вокруг ее тела пушистыми концентрическими кругами.
Раздался громкий звук – казалось, что на миг он оглушил всю Вселенную, и звук этот был необыкновенен: очень громкий, но краткий, как будто лопнула где-то сильно натянутая стрела.
В это мгновение боль покинула Дити. Слезы высохли. Сияние погасло. Перед мудрецами сидели, скрестив ноги, двое могучих мужчин. Они были необыкновенно похожи между собой. Их тела блестели, будто были смазаны ароматным маслом агуру. Но были и различия в их облике: у одного волосы ниспадали золотой волной до плеч, а глаза горели черным бездонным огнем. Волосы второго были черны как смоль, но глаза зелены, словно только распустившаяся листва после сезона дождей, с золотистыми вкраплениями вокруг зрачков.
Мудрец, у которого длинная белая борода закрывала грудь, а волосы были похожи на перекрученные веревки, сплетенные в большой пучок на затылке, изрек:
– С явлением вас, о великие Близнецы. Теперь подойдите к своей матери и получите от нее благословения.
Из внутренних комнат вышли служанки, неся роскошные царские одежды и благоухающие цветочные гирлянды. Когда тела братьев были перехвачены шелковыми золотыми тканями, а на их шеях красовались гирлянды из свежих цветов, они подошли к постели, на которой лежала Дити, и встали перед ней на колени, молитвенно сложив ладони, ибо даже демоны нуждаются в благочестивых материнских благословениях…
Глава 9. У тибетцев
1. Ясон болеет
Женщины в ярких сари, сидящие боком на чопперах и обнимающие водителей за талию: их одежды развеваются на ветру, а губы сами собой складываются в приветливые улыбки, когда взгляд черных, игривых глаз падает на человека с необычно светлой кожей.
Женщины, несущие на своей голове громадные тазы с камнями: словно лодки, они грациозно плывут по тихой глади дороги.
Женщины с бордовой чертой пробора, точкой на лбу и серьгой в носу: их волосы покрыты отрезом сари.
Волнующие, чистые, красивые.
Ясон сидел на заднем сиденье джипа, который стремительно уезжал из Дхармасалы, вихляя по бесконечному серпантину, обвивающему горы. Всего через три часа он окажется в новом месте, которое выбрала для него Волчица. Он чувствовал, как озноб пробирается в уставшее тело. Когда он собирался в Индию, знакомые твердили, что он обязательно заболеет там ужасными, неизлечимыми болезнями. Ясону тогда даже показалось, что им бы по-настоящему хотелось этого. Когда они приехали, Ясон был приятно удивлен умиротворением, царившим в деревушке, но тело неприятно ломило, а голова раскалывалась.
– Ясон, ты что-то неважно выглядишь, – заметила Волчица, когда они вышли из машины и расплатились с маленьким, юрким водителем, который пристально разглядывал парочку. Получив деньги, он склонил перед ними голову и быстро прыгнул в запыленный джип.
– Мне кажется, я немного заболел, но это неважно. Думаю, скоро пройдет – акклиматизация. Просто мне нужно немного отдохнуть, – ответил Ясон, оглядываясь вокруг.
То, что называлось тибетской деревушкой, предстало небольшим квартальчиком добротных двухэтажных домов из бетона, который разлегся в долине, окруженной зелеными предгорьями. Вдали величественно выглядывали черно-белые склоны Гималаев.
На главной улице были магазинчики и кафе, а в центре высился большой буддистский храм. Слева от него, внизу, за рядом домов, начинались нежно-зеленые поля, уводящие взор далеко в туманную дымку, к холмистым очертаниям, заслоняющим горизонт. Справа от храма, если подняться выше, находился небольшой дом, похожий на разноцветный сказочный терем. Там иногда гостил духовный учитель буддистов.