С улыбкой она заметила, что слева, в подмышке, образовался большой мыльный пузырь. Она смахнула его рукой, но пузырь приклеился к ладони. Иша приложила левую ладонь и стала сжимать его между руками. Вместо того чтобы лопнуть, пузырь просочился между больших пальцев. Какое-то время она забавлялась этой игрой, а затем просто легонько прихлопнула его.
«Пожалуй, иногда нужно поступать как этот пузырь. Обстоятельства давят с двух сторон, а ты такой раз – и в боковой ход. Может, именно это и имел в виду Бродский, когда цитировал странную фразу одной неизвестной сумасшедшей: «Лучший путь – сквозь».
Иногда нужно просто просочиться сквозь пальцы хитрым пузырем времени, оставив другим их мысли и чаяния. Главное – не оставаться пустым и бесполезным долго, а то тебя просто прихлопнут…»
Она снова подумала о Ясоне. Иша внутри чувствовала, что он правильно поступил, но вместе с тем была и в некотором смятении. Так, словно она кушала сладкий сочный арбуз где-нибудь в горячем южном городе, перепачкалась в липком соке, а затем поняла, что негде помыть руки и лицо и даже вытереться-то нечем. Она не знала, что делать дальше. Выйдя из душа, который приятно освежил после дороги, Иша села на кровать и подтащила к себе рюкзак. Порывшись в его недрах, она достала тетрадь в твердой обложке и черную гелевую ручку «пилот».
На первой странице она написала заглавными буквами «ПЕСНИ ОБ ИНДИИ», а затем, немного подумав, стала быстро записывать ровным почерком свои впечатления:
«Индия – это страна, где вместо супермаркетов на каждом шагу – храмы. Теперь мне кажется, что в России храмы превратились в супермаркеты.
Так и представляю себе гигантский алтарь, на котором поклоняются замороженной курице, задохнувшейся неделю назад «свежей» рыбе и мясному фрикасе в пластиковой упаковке.
Здесь все иначе, я не берусь судить, как правильно, но это «иначе» мне очень по душе, потому что я чувствую себя так, как предписывает правило трех О: Отлично, Освежающе, Офигенно. Если для того, что с тобой происходит, можно применить хоть одно это слово – продолжай двигаться в том же направлении.
Сегодня я весь день провела в дороге. Тряслась в небольшом автобусике с низкими, жестковатыми сиденьями, обтянутыми коричневым дерматином. Такие у нас в городе я застала только в глубоком детстве и никогда не могла представить, что в подобных повозках с мотором можно путешествовать без риска отстучать себе пятую точку тела.
Однако первое впечатление ложно, автобус этот показался мне комфортабельнее любого европейского двухэтажного буса с туалетом и кондиционером. Так славно было ехать и смотреть в окно на пыльные дороги, на делийский смог, который постепенно рассасывался в полях, позволяя нам вдыхать чистый воздух.
Попетляв немного в городских трущобах с их грошовой и неопрятной жизнью, удивляющей белого человека, прежде всего, одной мыслью: «Разве можно жить вот так?», автобус вывернул на широкое, четырехполосное шоссе и мирно погнал в Ришикеш, где ждала меня загадочная О.
Круглые лепешки из коровьего навоза, разложенные на полях для сушки; перетянутые веревками деревянные уличные каркасы кроватей а-ля жесткий гамак, на которых отдыхают вечерние старики; бесконечные зеленые каналы цвета свежевыжатого сока из сахарного тростника; буйволы, тянущие за собой громадные повозки, нагруженные тюками сена до самого верха и даже еще выше, а иногда ветками, индийскими громкими звуками, твоей неузнанной любовью; ярко разукрашенные от колес до крыши грузовики с надписями на английском – все это и еще тысячи мелочей я пропустила через свои глаза, привыкшие красть у реальности ее обыденную, но при этом бесценную красоту, и теперь чувствую приятную визуальную сытость настолько, чтобы сказать – мой внутренний художник полностью удовлетворен».
Закончив писать, Иша положила тетрадь на тумбочку, стоящую справа от изголовья кровати, вползла под большое ватное одеяло и, посмотрев на изображение прекрасного голубого юноши на стене напротив, закрыла глаза. Перед внутренним взором возникли пушистые точки, слабо мерцающие во тьме, и сквозь них проявились огромные ворота, которые медленно раскрывались, и Иша, глядя в то, что находилось за ними, незаметно заснула.
Утром в дверь постучали, и, открыв ее, Иша увидела О., которая стояла за сеткой от обезьян, воткнув в нее пальцы правой руки.
– Доброе утро, входи, – пригласила Иша.
– Доброе, красотка. Хочу пригласить тебя в наше любимое кафе на завтрак. Называется «Спящий Будда», и, пока ты здесь ничего не знаешь, я отведу тебя туда.