Она сразу свалилась на пол, а Ясон стал смотреть на столе лекарства: ему вспомнилось, что предыдущий жилец рассказывал, как несколько раз заболевал в Индии, поэтому всегда стал держать при себе небольшую аптечку. Был шанс, что он оставил что-то и здесь.
Действительно, в одной коробочке обнаружилось полфлакона перекиси водорода и засохший тюбик синтомициновой мази.
Ясон взял перекись и осторожно подошел к собаке. Она тяжело дышала, но с верой смотрела на него.
– Мне нужно обработать твою рану. К сожалению, у меня не слишком много средств для этого, но кое-что мы сделаем, – стал говорить Ясон так, словно перед ним был человек, – ты позволишь?
Он снял рубашку, намереваясь попробовать использовать ее вместо бинтов.
Собака с пониманием наблюдала за его действиями, тихо поскуливая. Присмотревшись, Ясон увидел, что рана уже начала гноиться.
– Сейчас будет щипать! – сказал он и вылил на рану перекись. Собака дернулась, но быстро успокоилась. Продолжая говорить с ней, Ясон сам не понимая, что делает, поднес руки прямо к ране и стал делать ими странные пассы. Что-то покалывало в пальцах… Он почувствовал, как сквозь его тело от сердца идет поток энергии прямо в руки и, исходя из пальцев, переходит к собаке. Происходило нечто удивительное – рана начала затягиваться прямо на глазах.
– Ну что ж, раненый солдат, – сказал он шутливо, – я готов разделить с тобой этот кров до утра.
Он вспомнил, что хотел почитать книгу, но сейчас было уже слишком поздно. Она лежала у изголовья кровати и, казалось, снова легонько светилась.
Собака шумно дышала в углу. Ясон сходил вымыл руки, а потом лег на постель и сразу заснул. Утром он нигде не нашел ни собаки, ни книги. Он перерыл всю комнату, заглядывал под кровать, думая, что ночью собака могла заползти туда, но ничего не нашел. Они исчезли.
Глава 10. Иша едет в Комнату 108
1. Отель «Дельфин»
Небо за окном маленького индийского автобуса было темно, как уголь. В тесном салоне, забитом людьми и вещами, Ише хотелось спать, и, когда она закрывала глаза, ей представлялось, что они бесконечно кружатся по черному кругу, словно игла по грампластинке.
Дорога, ведущая в горы, постоянно извивалась, словно громадная змея, и, когда небо просветлело, а половина пассажиров вышла, Иша пересела к окну и стала смотреть в пропасть, у края которой осторожно проползал автобус, поднимая из-под колес пыльную завесу. Там, далеко внизу, священная река то расширялась и текла быстрее, то затихала, превращаясь в тонкую зеленоватую нить.
Вскоре они проехали место, где неудачно сполз по склону один из автобусов. Он устало лежал на боку, и кто-то, несомненно, погиб, но Ише не хотелось сейчас об этом думать.
О. ласково улыбалась Ише и рассказывала про Индию. Молодую девушку на соседнем сиденье сильно тошнило, а ее муж качал на руках младенца, замотанного в белое одеяльце. Через несколько часов они приехали в горный городок, где нужно было пересесть еще на один автобус.
Они зашли в небольшую забегаловку со стенами, вымощенными коричневым кафелем, и заказали по биг кружке свежевыжатого сока «оранж». Им принесли по два литровых бокала, наполненных оранжевой жидкостью.
За соседним столиком сидел мужчина в черных зеркальных очках, который напомнил Ише Аль Пачино из фильма «Адвокат дьявола».
– Хорошее время для приключений, – сказал он по-английски. Ише показалось, что он смотрел в сторону О.
– О да, – ответила девушка и сразу обратилась к Ише, которая пыталась осилить громадный стакан кисло-сладкого сока:
– Ты допила? Нам пора.
Они вышли из забегаловки и пошли на автобусную остановку, где запыленный, заблеванный вокруг окон автобус неспешно заполнялся людьми.
Иша прошла в салон и села сзади, О. опустилась рядом. Места было мало. Индийцы о чем-то оживленно переговаривались, кондуктор требовал деньги, было душно, поэтому, когда автобус наконец тронулся, Иша положила голову на теплое плечо О. и задремала, пока автобус кружил и вертел их по узкой дороге над пропастью.
Ише снилось, что она сидит рядом с Асури и та шепчет ей в правое ухо:
«Сегодня я сидела под старым баньяном, медитировала и рассказывала ему о своей боли. Я устала бояться, но знаю, что золотоволосый Хираньякша скоро принесет всем нам еще большую беду. Джагай погружен в размышления, и мне кажется, он готов принять все, что будет. Даже смерть. Вот я написала это страшное для меня слово, и оно перестало быть страшным.
Я чувствую бессилие, невозможность изменить то, что надвигается на нас, но и одновременно с этим неизвестную силу. Сейчас необходимо принять то, что происходит. Позволить неодолимому року делать свое дело. Время, словно бурный океан, вздымает нечеловеческие волны, грозя разлучить нас, словно безвольные щепки, но я чувствую, что мы еще встретимся снова, чтобы исправить совершенные ошибки…»