Ю.Л. Прямо какой-то психологический опыт…
Д.Д. Ну, не более чем сооружение мишкана, сделанного (как детально и с любовью описывает Тора) из реальных досок, бронзовых крюков и льняных полотен.
Ю.Л. Именно! А вы говорите о чтении молитв и об отказе от какой-то еды…
Д.Д. Это одно и то же. Такая же схема, такой же план действий, посредством которого раскрывается наше сердце. Может быть, для тебя это ничего не значащая метафора, но для меня — зримая реальность. Пока не прорвешься к своему сердцу, даже находясь на пороге святая святых мишкана, ты все еще будешь слеп к Б-жественному Присутствию — в тебе еще нет того просвета, сквозь который святость может проникнуть в тебя. Но как только гладкая поверхность сердца чуть приоткроется и образует крошечное отверстие, которое остается постоянно открытым, сияние Б-жье проникает внутрь и освещает тебя изнутри — это сияние столь велико, что ты уже не можешь выносить его, стоя на том же месте в мишкане, — и ты выбегаешь наружу.
Так же рассуждали наши мудрецы. Ведь мишкан, который просуществовал некоторое время в еврейской истории, в конечном счете был заменен Иерусалимским храмом. Многие века Храм оставался жилищем Б-жьим в Израиле. Когда в 70 году новой эры он был разрушен, люди понесли страшную потерю: огромное физическое пространство, открытое в сердцевине народа, оказалось осквернено; иноземные захватчики положили конец храмовым обрядам и богослужениям. Разрушение Храма было и остается огромной потерей. Но один из мудрецов того далекого времени — законоучитель Улла высказал замечательную мысль: «С того дня, когда был разрушен Храм, нет у Всевышнего в мире ничего, кроме четырех локтей Алахи». Выражение «четыре локтя» на иврите означает минимальное расстояние, площадь не больше нескольких квадратных метров. Но что имел в виду мудрец, сравнивая Алаху, то есть наш образ жизни — практику Шабата и будничных дней, молитвы, разрешенную еду и так далее, — с физическим объектом, с Храмом? Ты сам заметил, насколько это разные вещи. И все же в определенном смысле это одно и то же, считает Улла. Храм формирует пространство, возможность — так же и наша Алаха формирует пространство. Если сравнивать ее с Храмом, наверное, Алаха покажется скромной: всего-то четыре локтя против грандиозного здания! Но суть в том, говорит Улла, что обе эти структуры предназначены для того, чтобы открывать пространство. Поэтому даже такая потеря, как утрата физического пространства Храма, не лишила Израиль Б-жьего присутствия: каждый еврей имеет возможность открыть пространство в собственной жизни и своем сердце. Так происходит и сегодня. Весь фокус в том, чтобы начать воздвигать и далее открывать.
Ю.Л. А открывать пространство нужно постепенно?
Д.Д. Пространство всегда строится людьми — и это можно делать быстро или медленно. Но когда Б-г наполняет пространство, это всегда происходит мгновенно.
Ю.Л. Может ли Б-г открыть сердце, если пространство для этого не подготовлено?
Д.Д. Разумеется. Но пространство само по себе создает постоянную возможность, неизменный потенциал, а не что-то сиюминутное. Поэтому Тора говорит об «обрезании» сердца именно в смысле постоянного и безвозвратного изменения.