На этом месте она и проснулась. Села на кровати, включила ночную лампу. Постепенно ее дыхание стало ровным. Восстанавливая в памяти свой ночной кошмар, она вспомнила еще некоторые детали. В зеркалах отражалась не только она, но и какой-то призрак, отдаленно напоминавший человека с видеокамерой. Призрак снимал ее, наслаждаясь ее стыдом и страхом. Во сне она не узнала синий шнурок, которым были связаны ее руки. Только спросонья поняла, что этим шнурком были связаны руки убитых девушек. Клэр передернуло. Она размяла пальцы и разгладила ту сторону кровати, где спал Редиваан. Он ушел давно: простыня была холодной. А вот тепло его рук Клэр ощущала до сих пор, хотя и рада побыть в одиночестве.
«Они снимали меня в фильме, и я, как собака, должна была их просить, чтобы они били меня еще больнее», — говорила Натали Мванга.
Клэр встала и пошла в холл. Кассета так и осталась в видеомагнитофоне. Она включила аппарат и досмотрела фильм до самого конца. Финал был сгустком горечи и унижений. Клэр охватил озноб. Она снова легла в постель. В ее ушах зазвучал тихий шепот Уитни:
«Там был кто-то еще. Он руководил съемкой. Заставлял их повторять некоторые сцены. Наверное, он режиссер. Зачем они это делали?»
У Клэр не было ответа на этот вопрос, и она снова погрузилась в тревожные сновидения.
Уитни, уже окончательно проснувшаяся и одетая, ждала, когда в долине завоет сирена. Гудок вытащил Дину да Вет из ее мягкой теплой постели. Уитни, лежа под одеялами, слышала, как кашляет Дина, как кипит чайник. Сейчас в тостере подрумяниваются ломтики белого хлеба. Потом Уитни услышала приглушенные крики рабочих, отправлявшихся в яблоневый сад. Зарычал трактор.
Когда все затихло, Уитни встала, сварила кофе и сделала себе сандвичи с джемом. Поначалу она хотела написать записку: «Спасибо за все, тетя Дина…» и так далее, но раздумала. Просто взяла свой заранее упакованный рюкзак и направилась к двери. Надо торопиться: скоро станет совсем светло.
Вокруг никого не было. Уитни осторожно прошмыгнула между коттеджами и нашла тропинку, шедшую по плотине. Затем по аллее, окаймленной белыми цветами аронника, вышла на дорогу, соединявшую ферму с шоссе. Здесь она зашагала быстрее, засунув руки поглубже в карманы и наклонив голову, защищая лицо от ветра. Было холодно, кое-где лежал снег.
Через три километра грязная дорога кончилась. Пошел асфальт. Уитни повернула на запад. Интуитивно она чувствовала, что не заблудится. Восходящее солнце светило ей в спину, но совершенно не грело. Уитни пересекла шоссе номер 2 и вышла на дорогу, огибавшую Кейптаун. Свой маршрут она изучила с помощью школьного атласа, которым пользовался когда-то сын Дины. Уитни прошагала уже более часа, когда рядом с ней затормозил грузовик. Она боязливо взглянула на него. В кабине сидел лишь водитель.
— Куда идем, девочка? — спросил он. Приятный парень. Наверное, фермер.
— В сторону Малмсбэри, — ответила Уитни.
— Садись, — сказал он, открыв пассажирскую дверцу. — На улице холодно. Я подброшу тебя.
Да, пешком идти слишком долго, решила Уитни. Забросила в кабину рюкзак и вскарабкалась на сиденье.
— Я Йохан, — представился водитель, включив радио.
— Привет! Спасибо! — вежливо ответила Уитни, но имени своего называть не стала. Парень, впрочем, и не спрашивал. Кабина обогревалась, и Уитни сразу согрелась. Они ехали мимо просыпавшихся ферм и городов-спутников. В Кейптаун уже тянулся поток машин. Не доезжая Атлантиса, основная масса автомобилей свернет на шоссе номер 7. Уитни чуть не заснула, но долгожданный указатель все же не прозевала. Она выпрямилась.
— Остановитесь, пожалуйста, сразу после поворота. Я там выйду.
— А куда конкретно тебе надо? — поинтересовался Йохан.
Уитни решила сказать правду.
— Я ищу ферму, которая называется «Безмятежный покой». Вы знаете, где она находится? — спросила она, сжимая матерчатый рюкзак, в котором лежала книга, написанная Клэр.
— Да. Я как-то видел указатель поворота на нее. Это сразу за Атлантисом. Говорят, там живут душевнобольные. Сумасшедшие и прочие придурки.
Уитни промолчала.
— А тебе-то туда зачем?
— У меня там живет подруга.
— Ага, понятно, — он внимательно посмотрел на нее, но ничего не сказал.
Так в молчании они и ехали, пока он не затормозил. Небольшой деревянный указатель смотрел в сторону темной аллеи, засаженной деревьями.
— Счастливо оставаться, — сказал водитель.
— Еще раз спасибо, — сказала Уитни, вылезая из кабины.
— Послушай, тебе надо почаще улыбаться. Когда ты улыбаешься, ты становишься хорошенькой. Прямо глаз не оторвать. Могла бы, кстати, за потраченный бензин сделать мне минет.