— Идиоты! — снова крикнул Аполлон Генрихович и вдруг лихо спрыгнул на землю. — Идиоты! Я остаюсь здесь! Вы без меня все равно ничего не сделаете!
От такого заявления мы остолбенели. Старикан, мало того, что мог стоять сам, так еще и был в своем уме! Этот город не перестает меня удивлять.
— Как его усыпить? — крикнул я Аполлону Генриховичу. — Без кристалла?
— А черт его знает, — совершенно искренне ответил он. — Но усыпать надо. Иначе все в труху! Черти бестолковые!
Минутный проблеск сознания закончился, и снова вернулся кричащий старик. Парни подхватили его, усадили на стул и потащили прочь от собора.
Снова тряхнуло, на этот раз сильнее.
Я поднялся на воздушной подушке, создавая огромное силовое поле. Если мы не сможем его усыпить, то хотя бы должны сдержать, чтобы непонятная тварь не разрушила весь остальной город.
Уверенности, что мое заклинание поможет это сделать, у меня не было. Увидев, что я делаю, ко мне присоединился Тимофей Робертович и, внезапное, Григорий.
Один раз уже такое провернул, залив силу, когда я сражался с кристаллом Эммануила Карловича. Кот уверенно сидел у него на плече, иногда давая лапой ему по уху. Так сказать, для моральной поддержки.
Силовое поле развернулось и сейчас сдерживало потрескавшиеся стены, не давая им окончательно рухнуть.
Но это лишь временные меры. Главный вопрос оставался лишь один: как усыпить монстра?
— Август! — крикнул я. — Где осколки⁈
— Как знал, что понадобятся, и захватил с собой, — он не обратил внимание на фамильярное обращение к нему. — На поясе висит мешок.
Он сейчас плел неизвестное заклинание, но по его действию было понятно, что оно должно усилить магию самого собора. В нем столько веков проводились ритуалы усыпления, что Август Никифорович надеялся всколыхнуть их остатки. Но судя по реву изнутри, это не сильно помогало.
Нужно как-то собрать кристалл! Но как⁈ Даже в архиве не было сведений по этому поводу!
Но я все равно подхватил воздушной петлей мешочек с осколками, притянул к себе и вывернул. Остатки артефакта повисли в воздухе яркими звездами.
Что же мне с вами делать-то?
В этот момент мне стало не до них. Крыша провалилась, и перед нами появилась чешуйчатая лапа, которая смела одну из стен собора.
И мы увидели всю тварь целиком. Здоровенная рептилия с гребнем от головы до кончика хвоста, зубастой пастью и горящими золотом глазами. Высота монстра была намного выше крыши собора.
Оглушительный рев и волна магии едва не опрокинула меня на землю. Я глянул на остальных — с ними было все в порядке, разве что они с ног до головы были испачканы грязью и пылью.
Тварь почти полностью освободилась из каменного плена своей усыпальницы и уже была готова выйти на площадь.
— Черт, черт, черт!
Я заметил возле одно из зданий Аполлона Генриховича, который смотрел на меня и сжимал руку в кулак. Что он делает⁈ Почему не ушел⁈ Где парни из группы Семушкина? А, нашел. Они лежали без сознания рядом с ним и сломанным табуретом.
Что он хочет мне сказать?
— Дурень! Дурень! — в грохоте было сложно различить слова. — Все в труху!
В труху?
Я перевел взгляд на осколки. Что он имеет в виду?
Оглушительный рев и очередная волна силы обрушились на меня, распылив воздушную подушку и едва не размазав меня по мостовой. Спас водный хлыст Семушкина, который дернул меня вверх, промочив до нитки. Зато жив.
Осколки!
Уф, слава небу, они остались висеть в воздухе, атака монстра не задела их. Странно.
— Эй, дура! Иди сюда! — раздался крик Григория. — Давай, ко мне, я тут!
Что он творит⁈
Я пригляделся и увидел, как Ли вцепился в его шею и что-то говорит ему. Раскрыл себя? Но что они задумали?
Антипкин продолжал привлекать внимание твари, размахивая руками и швыряясь зарядами воды, пытаясь достать до морды. Магией Григория монстр достать не мог, но вот ударить лапой запросто. Но тварь упорно разворачивалась к висящим в воздухе остаткам артефактам. Они чем-то ее привлекали.
— Алексей Николаевич, — крикнул мне Григорий, — я долго не смогу ее отвлекать! Думайте быстрее!
Думаю, думаю!!!
Я взмыл в небо и снова завис возле осколков. В чем же дело⁈
— Да чтоб вас всех в труху! — вредный старикан заразил меня этим словом.
Стоп!
В труху! Точно!
Я собрал осколки силовым полем и сжал их магией. Во все стороны брызнул ослепительный свет, а монстр в ответ на мои действия громко взревел и взмахнул хвостом, круша им остатки собора.
Стоящие на пути маги едва успели убежать от падающих камней. Я отдельно убедился, что Григорий и кот не пострадали, и снова обратил свой взгляд на яркий блеск артефакта.
А ведь Аполлон Генрихович постоянно говорил про это! «Умрем и возродился!»
Нужно уничтожить артефакт, чтобы он появился снова! Звучало, как полный бред, но почему бы и нет?
В ослепительном свете я все еще видел отдельные фрагменты кристалла. Нужно еще больше силы.
— Помогите мне! — крикнул я, опускаясь на землю.
У меня уже не было возможности держать силовое поле, чтобы меня не размозжило случайным камнем. Через одно мгновение вокруг меня выросли три щита, один из них был и из небесной силы.
Теперь можно было сосредоточиться на кристалле. И я надавил сильнее. Света стало больше, и из моих глаз потекли слезы.
Вдруг в мое заклинание влетела колоссальное количество силы. От такой мощи у меня под пальцами образовался сгусток чистой силы. Он обжигал, давил на меня своей мощью и едва не вырывался из-под контроля.
А тварь совсем рядом со мной начала сходить с ума.
Рев, грохот, клубы пыли. Я почти перестал что-либо видеть. Земля не переставала дрожать, и я поднялся на метр в воздух.
Но и тут было не легче от витающей пыли. Даже защита магов не могла полностью убрать ее.
Сгусток все продолжал вбирать в себя силу. Он тянул ее отовсюду: из города, из магов, из меня. Разноцветные потоки стихий щедро насыщали осколки.
Перед глазами помутилось, воздушная подушка вновь рассыпалась, и я упал на мостовую, до боли ударившись коленями. Но сгусток не выпустил.
Он стал сейчас для меня всем. Больше, чем миром, больше, чем вся вселенная. Размером с небольшой мяч для игры, не больше кулака. Но сколько же в нем силы!
Что-то похожее я видел в сарайчике Эммануила Карловича.
Черт!!
— ЛОЖИСЬ!!!
Я на последних силах отшвырнул от себя сгусток и одним движением развернул защитный полог над площадью, едва не выжигая себя.
А потом рвануло.
Сначала ночь прорезал столб света, который в одно мгновение поделил все пространство на две части. Один конец ударил тварь прямо в морду, прожигая в нем сквозную дыру, и ушел ей под ноги. А второй — устремился в небо, вспыхнув там десятками молний.
Потом пришел звук.
Рев монстра, грохот, гром. Все смешалось в единую какофонию звуков, ударив по ушам тяжелым молотом. Меня опрокинуло на мостовую, и теперь я открывал и закрывал рот, чтобы хоть как-то сбросить давление на перепонки.
Полностью дезориентированный, я ошалело смотрел на происходящее вокруг. Остальные выглядели не лучше: трясли головами и пытались проморгаться. Только Григорий выглядел огурчиком. Кот на его плече сидел со вздыбленной шерстью, с огромными глазами. Они оба не пострадали. Это не могло не порадовать.
Тварь все еще ревела, водила мордой из стороны в сторону. Такое поведение означало только одно — она ослепла. Но так и не умерла.
— Твою-то дивизию, — выругался я. — Да как же тебя убить-то⁈
Вдруг Григорий встряхнулся и медленно пошел в сторону разрушенного собора. Он не обходил разбросанные вокруг камни, а запрыгивал на них, двигаясь ровно по прямой. Прямо под ноги взбесившейся твари.
— Стой! Нет! Куда ты⁈ — крикнул я, не слыша своего голоса.
Антипкин не обернулся, а продолжал перескакивать через остатки кладки собора.