— Твою ж… — я попытался подняться, но ноги разъезжались.
Ругаясь на все лады, я сплел простейшую воздушную петлю и набросил ее на Григория. Но тут в дело вмешался Ли. Он махнул лапой и разорвал мое заклинание.
— Какого⁈
Антипкин уже почти оказался в досягаемости твари. Стоит ей повернуться, как она заденет его лапой. Я не мог этого допустить.
На последних силах, едва удерживая в поле зрения фигуру с котом, я все же встал на ноги и побежал к нему. Но медленно. Слишком медленно.
Тварь тряхнула головой, взревела и слепо шагнув к Антипкину. Тот, даже не вздрогнув, продолжал идти дальше.
— Стой! — в отчаянии крикнул я.
Не услышал.
Черт! Да что же это такое⁈
Вдруг Григорий сам остановился, глянул себе под ноги и поднял что-то с мостовой.
— Я освобождаю тебя, — сказал он, подняв голову и показав твари то, что было у него в руке.
Артефакт. Целый.
Внезапно стало тихо.
Мир в одно мгновение застыл и затаил дыхание времени.
В ушах я слышал только стук собственного сердца.
Никто не двигался. Никто не понимал, что происходит. Никто не издавал ни звука.
Тварь тоже.
Через секунду наваждение схлынуло, и мир завертелся с новой силой. Но не для монстра — его шкура начала светиться, и по ней побежали яркие искры.
Продолжая держать артефакт над головой, Григорий снова пошел вперед.
— Я освобождаю тебя! — крикнул он снова.
Его голос звенел от небывалой силы, такой, что в нем никогда не было. Откуда она? Неужели это все Ли? Не может быть!
Тварь дергалась в охватившем его сиянии, а потом вдруг начала меняться. С нее буквально отвалились куски плоти, но они не падали на землю, а таяли прямо в воздухе.
Что за хрень, происходит⁈
А Григорий все шел и шел, не обращая внимания на происходящее. Но я заметил самое важное — магия вокруг него расползалась, не причиняя никакого вреда.
Я выдохнул.
Но это был еще не конец. Тварь еще не сдохла, а просто уменьшалась в размерах. Она вопила все громче, но оставалась в одной позе.
Очередная вспышка света заставила меня прикрыть глаза, а когда зрение восстановилось, я первым делом нашел фигуру Григория. Он протягивал кому-то руку. Кому именно из-за валяющихся камней мне видно не было.
Поток магии в воздухе начал иссякать, и ко мне вернулись силы. Странно оцепенение спало, и я побежал к помощнику.
Булыжники, что лежали на моем пути, разлетались в разные стороны — я просто расшвыривал их заклинаниями.
И когда между мной и Григорием осталось всего пара метров, я замер. Рядом с ним на камнях лежал седой мужчина. Он ошарашенно смотрел вокруг и постоянно моргал. Выглядел он так, будто сто лет не мылся и не стригся.
— Вы кто? — спросил я.
— Иванко Харроу, — сипло проговорил он. — А где я?
— В архиве хранятся сведения, — я отпил кваса, — с самой первой записи, сделанной на месте этого города.
Я оглядел собравшихся. С момента победы над тварью прошло всего несколько часов, а мы только начали праздновать. Все сидели за большим столом в кабинете для приемов здания суда. Мэр, группа Семушкина в полном составе, Август Никифорович, Григорий и, конечно же, Ли, который все так же сидел у моего помощника на плече.
— Дух рассказала, — продолжил я, — что этой записью стала заметка в дневнике одного из магов. Он рассуждал о природе монстра, больше задумываясь, как его победить, нежели, как спасти.
— А при чем здесь артефакт? — спросил служитель неба. — Почему он раскололся?
— Артефакт был создан едиными усилиями всех стихий. И вашей, и нашей. Только так можно было усмирить монстра. А раскололся он от времени. Никто же не знал, что срок его существования всего пять сотен лет. Создатели искренне верили, что за такое количество времени ученые обязательно найдут способ навечно усмирить тварь, в которую превратился Харроу. Но это как-то быстро забылось. Да и зачем думать, если можно провести ритуал?
— Получается, вы, по сути, проверили ритуал? Восстановили артефакт? Но как? — озадаченно спросил Горюнов.
Кстати, весь вчерашний день уважаемый мэр собирал вещи. Наше письмо о победе над тварью застало его уже в карете. Он был так напуган происходящим в городе, что едва не передал свои полномочия первому встречному и не сбежал. И сейчас мы буквально заново рассказывали ему всю историю его собственного города.
— Когда я понял, что имел в виду Аполлон Генрихович, — я отсалютовал ему стаканом, — то направил всю свою силу в осколки. Все в труху! А потом ко мне присоединились и остальные. Каждый приложил руку: и служитель неба, и маг жизни, и просто стихийники. Это и позволило восстановить артефакт.
— То есть вы до последнего не знали, как это сделать? — уточнил мэр.
— Нет, — я покачал головой.
— Тогда я не понимаю, как вы остановили тварь, если не усыпили тварь.
— А это заслуга моего помощника Григория, — улыбнулся я, глядя на смущенного Антипкина. — У него антимагический дар. Чрезвычайно редкая способность. Ему нельзя нанести вред магией. И при этом он владеет водой. При создании же кристалла такого мага не было. Когда мы восстановили артефакт, он поднял его и мог направить свою силу в него, добавляя новые свойства. Это и помогло. Григорий просто разрушил заклинание Харроу и вернул ему прежний вид.
Говорить про помощь Ли и про особые свойства кулона на шее моего помощника, я промолчал. До этого разговора лишние уши не нужны.
— Тогда еще вопрос, — не унимался Горюнов. — Благословение. Что с ним? Что мне сказать людям?
— Поскольку всякая дрянь в городе случалась не из-за проклятия, а из-за монстра, то ритуал вам больше не нужен. Нет твари, нет бед. Все просто.
— А как же праздник? Радость? Благополучие?
— Вы так и не поняли меня, Николай Иосифович, — улыбнулся я. — Люди верили в ритуал и знали, что все будет хорошо. Остальное получалось благодаря вам. А праздник… Праздник оставьте, как день победы над прошлым.
— Хороший тост, канальи! — громко выкрикнул Аполлон Генрихович, хлопнув ладонью по столу.
Ему мы тоже успели помочь. Всего каких-то пять лет жизни за информацию! Семушкин сам вызвался все узнать и смог вылечить старика. Дело было… впрочем, я не особо слушал, что с ним сделал Игнат, слишком много медицинских терминов, которые мне были неинтересны. Самое главное, старик в своем уме, хотя пока предпочитает говорить короткими фразами и не отказывает себе в удовольствии крепко выругаться.
Кстати, Семушкин был так благодарен, что его не отправили в тюрьму, что сплел для меня мудреное заклинание на здоровье. Я стал чувствовать себя гораздо лучше. Думаю, у меня есть все шансы прожить тысячу лет. А может быть, и не одну. Знал бы об этом раньше, расплатился за информацию вместо кота.
Так или иначе, эта безумная история закончилась, и сейчас тонкий звон бокалов поставил в ней жирную точку.
— Куда вы собираетесь ехать дальше, господин архимаг? — спросил Горюнов. — Оставайтесь у нас хотя бы на недельку. Мы всегда вам рады. Гостиницу уже отремонтировали. А если что, то мой дом в вашем распоряжении. Вы только скажите! Мы мигом все организуем!
Как это он тонко намекнул, что хочет попросить меня помочь восстановить город. Ага, конечно, бегу и волосы назад. Захочет нанять меня снова, спрошу по двойному тарифу. Я и так уже стряс с него приличную сумму денег.
Поэтому я улыбнулся и покачал головой.
— Дорога зовет, Николай Иосифович. Закупим продукты, необходимые вещи и снова в путь.
— В любом случае мы всегда рады вам, — натянуто ответил он, видимо, тоже вспомнив про резко опустевшую казну.
На этом серьезные разговоры были закончены, и праздник продолжался, а уже через два часа Григорий запрягал лошадей и относил последние сумки в дормез.
— Ли, не желаете ли поехать с нами? — спросил я у кота, когда уже ничего более не держало меня в городе.