— И зачем тогда вы привели толпу людей к зданию тюрьмы, а не к дворцу?
— Это было логично. Возле дворца всех этих достойных молодых людей минимум бы расстреляли, а как максимум испепелили бы. Да и потом, как мне иначе было сообщить о лжеимператоре, как ни прийти к зданию тюрьмы?
— Уточните, Платон Никитич, что вы имели в виду, — я мысленно глубоко вздохнул, — под «сообщить о лжеимператоре»?
— Я направил в канцелярию три письма, где подробно написал о двух копиях Константина. Но ответа не получил. Поэтому решил действовать сам.
«Разгоню эту канцелярию к чертям собачьим! Такое проморгать! Ироды! Передушу лично! Но тогда придется задержаться еще на один день. Нет, пусть живут.» — пронеслось у меня в голове.
— Отдельно хочу отметить, — продолжал Веселков, — что все нанятые мной люди не были уведомлены о целях данного мероприятия и не несут ответственности за совершенные мной действия.
— А статус у вас силы какой?
— Три четверти до мага, — от неожиданной смены темы, Платон Никитич немного растерялся. — А что?
— Вопросы здесь задаем мы! — грохнул стальным кулаком по столу Иван Андреевич.
Мы с Веселковым одновременно скосились на дыру в столешнице, а потом я продолжил.
— Ваш статус выше. Однозначно уровень мага. Я отправлю письмо в деканат по этому вопросу.
Система статусов в империи была введена еще лет двести назад и ориентировалась на количество магии, которое человек способен преобразовать в заклинание, оставшись в живых. Мне, если хорошенько напрячься, хватило бы сил стереть столицу с лица земли, а статус мага, к примеру, мог уничтожить квартал. Но то боевые единицы. Оценить же потенциал такого умельца, как Веселков, было сложнее, потому что он не использовал стихии напрямую.
К тому же учебные заведения относились к таким магам свысока, не видя в их способностях ничего полезного. Да, систему образования нужно тоже прошерстить. А это работа не на месяц и не на два. Поручу Бережному, он старший маг при дворце, пусть разбирается.
Новость о повышении статуса вызвала в Веселкове небывалое воодушевление. Он едва мог усидеть на месте от радости.
— Спокойно, Платон Никитич. В данный момент вы обвиняетесь в подрыве власти, так как использовали лицо здравствующего императора для потехи толпы. Даже несмотря на благие намерения.
— Готов понести наказания по всей строгости закона, — выпятив грудь, ответил Веселков.
— И каков ваш вердикт, Алексей Николаевич? Что мне делать с этим красавцем? — Иван Андреевич с любопытством наблюдал за нашей беседой.
— С учетом того, что именно сделал Платон Никитич, было бы справедливо отправить его на новую комиссию по определению его статуса. Думаю, декан факультета магического сопряжения с радостью поможет нашему юному магу познать все нюансы силы.
Веселков побледнел, Иван Андреевич расцвел. Потому что упомянутый мной декан просто обожал такие самородки. К слову, я туда и собирался отправлять Веселкова, едва увидел его заклинание. Как удивительно точно сошлись звезды. А то, что из подвала декана увозят студентов на каретах скорой помощи, это ерунда, это они просто не могли выдержать такой великой чести, свалившейся на их головы.
Коротко улыбнувшись, я оставил начальника тюрьмы со сгорбившимся от счастья задержанным и отправился в сторону дворца.
Все! Хватит! Сил моих больше нет. Прощаюсь с императором и сразу же уезжаю.
Глава 7
Во дворце царила благостная суета, типичная для этого времени суток. Секретари чинно ходили из кабинета в кабинет, иногда путаясь после новых назначений. Ремонт возле главного зала был в самом разгаре, уже починили стены и почти убрали гарь на потолке. Свернутые гобелены и ковры стояли в углу и ждали, пока рабочие закончат. К концу дня и следа не останется от взрыва.
Я свернул в свой кабинет, чтобы проверить, не оставил ли что-нибудь из вещей, но вместо этого обнаружил конверт, подписанный Марком:
'Алексей Николаевич!
Рады сообщить вам, что семнадцатого июня тысяча восемьсот девяносто третьего года состоится торжественная церемония бракосочетания Бережного Марка Семеновича и Блохиной Тамары Юрьевны.