Несколько часов мы подробно разбирали каждый случай, попутно внося в приказы фамилии. Кого-то он сразу отправлял на казнь, кого-то придерживал, давая возможность исправиться.
Так или иначе, когда я выходил из его кабинета, у меня на руках было всего десять приказов с фамилиями, и то из них трое еще были под вопросом, так как у них был шанс стать той самой ниточкой, что вела дальше за пределы империи.
Это не прибавило настроения, однако ситуация сдвинулась с мертвой точки, и я чувствовал некий заряд энергии. Я почти был уверен, что к вечеру буду знать фамилии тех, кто продался королевству Войс.
Отдав семь приказов секретарю, я не вернулся в кабинет, а отправился в любимый трактир, чтобы пообедать. Проходя мимо поста стражников, случайно услышал обрывок разговора. В нем бравые гвардейцы изумленно обсуждали нового начальника военного управления, который задает очень много вопросов, смотрит и что-то записывает в маленький блокнот.
«Смирнов уже работает, молодец. Возможно, у меня теперь появится шанс закончить все дела раньше, чем за неделю», — удовлетворенно подумал я.
Напоминание о новом начальнике военного управления — которого уже согласовал император — пришло не одно, а с мыслью о подарке Марку на свадьбу. Как же я не любил это дело! Бегать по магазинам, искать, думать, что нужно молодоженам… Ни единой идеи в голове не было. Хоть им сервиз дари на двадцать персон. Или бытовой кристалл для глажки белья. Может, просто денег? Они всегда нужны. Путевку в отпуск? Нет, путевку нельзя, может, позже, а сейчас в столице нужны руки и глаза Марка.
Конечно, идеальным подарком было бы отправить его тещу в темницу, но с ней тоже не все так однозначно. Кстати, где она сейчас?
Я свернул к дежурке возле темницы. Там царил идеальный порядок. Выглаженная форма на стражниках, правильно заполненные документы и даже все лица были выбриты.
— Здравия желаем, господин архимаг!
— Вольно. Что с задержанными?
Я бегло просмотрел строчки в амбарной книге. Внимание привлекла запись о Блохиной. Они ее зарегистрировали, вот молодцы какие.
— Это кто? — я указал на ее имя.
— Задержанная Блохина! Нарушение порядка, проникновение на охраняемый объект и… кхм… — он замялся, — попытка соблазнения сотрудников на боевом посту.
— В какой камере она?
— В пятой, господин архимаг.
Так, а Константин в четвертой. И как они умудрились их разделить?
Я решил спуститься в темницу и лично все проверить. Почему-то казалось, что Блохина не постесняется пробить толстую стену между камерами, чтобы быть поближе к объекту соблазнения.
Внизу, как и всегда, пахло пылью и немного чистящим средством. Когда я вышел в широкий коридор, то увидел одного из дежурных, который под руководством знакомого голоса, драил каменный пол.
— Три сильнее! Эта кровь, небось, тут уже годами, въелась насмерть. Совсем грязью заросли. Ты воды побольше налей, не жмись!
— Людмила Викторовна, а почему нельзя все заклинанием вычистить? Почему руками-то? — жалобно блеял стражник.
— А чтобы ты, остолоп, знал, с какой стороны за швабру браться и ценил труд других людей. Не все тебе магией тут заливать!
Ее густой низкий голос эхом проносился по всей темнице и сверлил виски не хуже раскаленных игл. Значит, не Смирнов здесь побывал, а эта женщина всех из камеры умудрилась построить? Может ее замом к Василию поставить?
Стражник неловко развернулся, и все содержимое ведра полетело мне под ноги. Одним движением руки я не дал мутной воде расплескаться по коридору. Она повисла в воздухе здоровенным мутным шариком, привлекая ко мне внимание.
Служивый моментально вытянулся по струнке, неумело пряча за спину швабру, Блохина, радостно блеснула глазами, заулыбалась, а вот притаившийся в глубине камеры Константин весь сжался в комок, сливаясь цветом с темной стеной.
— Господин архимаг! Как я рада вас тут видеть! Оцените, как здесь стало чисто!
Я отправил грязную воду обратно в ведро и внимательно прошелся по всем присутствующим.
— Похвально, Людмила Викторовна, похвально. Вот только задержанным не положено руководить теми, кто их задержал. Потрудитесь объяснить, что тут происходит?
Последний вопрос я задал стражнику, который язык проглотил и теперь неразборчиво мычал.
— Вы только не ругайтесь, господин архимаг, — сказала Блохина, — я же не со зла, а мальчикам нужно помочь. Они же совсем грязью тут зарастут, а ведь это же вопрос здоровья.
— Я не вас сейчас спрашивал, баронесса. По вам будет отдельный разговор.