«Исполнено, господин архимаг. Ожидаю следующих поручений».
По боковым аллеям подо мной уже начали стягиваться дежурные гвардейцы, которые уверенным шагов двигались в сторону главной площади. Эта часть людей будет работать вместе с дознавателями.
Остальные же сейчас уже на позициях в совершенно ином месте. Для их действий еще рано. На самом деле, я не собирался прямо сейчас начинать, но раз обстоятельства сложились именно так, почему бы и нет?
Штора на втором этаже дворца дрогнула, и в окне показался Виктор Иванович. Он кивнул мне и скрылся.
Столицу продолжал окутывать густой сумрак, скоро башенные часы пробьют полночь. Первый акт моего плана пора было начинать.
Глава 15
— Его светлость князь Шустов Михаил Витальевич?
— Я стражу не вызывал! Подите прочь!
Изысканно одетый мужчина с резной тростью, лишним весом и обрюзгшим лицом, а его волосы, едва тронутые сединой, поблескивали от количества помады в тусклом свете фонарей. Князь был в легком подпитии и как раз собирался ехать домой после отлично проведенного времени.
— Немедленно выйдите из кареты и проследуйте за нами. У нас приказ на ваш незамедлительный арест! — гвардейцы действовали аккуратно, но жестко.
— Я еду на важную встречу! Да вы хоть знаете, кто я⁈
— Шустов Михаил Витальевич! Не заставляйте нас применять силу!
— Я буду жаловаться! Вы не имеете права!
— Забирайте его! — крикнул дознаватель гвардейцам и украдкой огляделся.
Задержание проходило возле одного из самых популярных кабаков города, своего рода закрытого клуба для богачей. Карточные игры, роскошные женщины, хороший табак и дорогое вино — здесь предлагали все самое лучшее тем, кто мог за это заплатить.
Громада «Три кабана» высилась в стороне от оживленных улиц, но в то же время была видна отовсюду. Ее крыша со светлой черепицей днем всегда сияла, как второе солнце, а ночью светилась, как маяк благодаря ярким магическим огням. Многие аристократы мечтали попасть в уютные комнаты со множеством зеркал и вышколенным персоналом. Но не всем такое счастье было доступно.
Здесь не любили слишком любопытных, но наглые и пронырливые корреспонденты трех разных изданий уже давно свили гнезда в соседнем здании. Они-то сейчас и свесились из четырех окон, стараясь запомнить каждую мелочь. Их магические перья вовсю записывали каждое слово. В их сторону периодически покрикивали гвардейцы, но никаких действий не предпринимали.
Постепенно на улице стали появляться и другие лица. Дворники с двойным рвением мели улицы, несмотря на то, что до начала их смен оставалось еще пять часов. Достопочтенные матроны с белыми кружевами домашних халатов под плащами не по сезону чинно прогуливались под руку с экономками и старательно делали вид, что смотрят куда угодно, только не на задержание Шустова. Мужчины же, наоборот, совершенно не стесняясь, подходили ближе, предлагали помощь: иногда гвардейцам, иногда Шустову.
Упомянутый князь все еще пытался сопротивляться, козырял связями, грозил небесными карами и таинственными покровителями. Ему не мешали кричать, даже иногда подначивали, чтобы его голос разносился дальше по улице.
Бездомные мальчишки, воспользовавшись суматохой, ловко орудовали возле стоящих у кабака аристократов, облегчая их кошельки.
Это обнаружилось не сразу, но как только первый из толстосумов поднял вой, к нему присоединились и остальные.
— Это что же такое получается! Где мои деньги⁈ Куда смотрит стража⁈ Я буду жаловаться! — истошные вопли эхом прокатывались по почти заснувшему району, привлекая все больше внимания к задержанию.
Через каких-то десять минут возле кареты Шустова появились и лавочники, которые умудрялись продавать булки и квас по стаканам. С соседних улиц тоже начали подтягиваться люди, прислушиваясь к крикам про беспредел и выпечку со скидкой.
Лотки торговцев пустели с рекордной скоростью.
Какой-то добряк подкрутил светильники в фонарях, чтобы лучше было видно перекошенное лицо Шустова. Тот краснел, не переставая извергать проклятия, и шел за своей каретой, которая медленно двигалась по улице.
Если бы кто-то опросил свидетелей, то наверняка бы выяснил, что несколько минут назад один из гвардейцев передал вознице хрустящую ассигнацию, чтобы тот пустил лошадь шагом.
Вся процессия, набравшая уже не один и не два десятка наблюдателей, так и двигалась по улице в сторону дворцовой темницы. А до нее было четыре квартала по прямой.
Однако гвардейцы вели задержанного странным маршрутом, свернув зачем-то на Вишневую улицу. Но на это никто не обратил внимание.