Марк просиял, когда увидел меня, и помахал рукой. Заняв место рядом с ним, я оглядел зал: гости уже собрались, их было мало, только самые близкие люди. Вокруг все утопало в белоснежных цветах, шелковых лентах и сверкало роскошью украшений на шеях дам.
Когда-то я любил бывать в этом соборе. Расписанный под небо потолок, резные колонны, стены с мозаикой и фресками, изображающими стихии, деревянные ширмы с искусными узорами в виде деревьев. Душа отдыхала в таком месте.
В тот момент, когда на главной башне часы начали отбивать одиннадцатый час и заиграла торжественная музыка, мы обратили свои взоры в сторону здоровенных дверей, в которых должна вот-вот появится невеста. Марк, нервно переминаясь с ноги на ногу, буравил взглядом створки.
Признаться, я сам переживал. Столько в последнее время происходило, что даже не верилось, что такое мероприятие может пройти без сюрпризов.
Взгляд то и дело скользил по гостям, подмечая различные детали. Еще я не поленился и проверил нити заклинаний, которыми собор был пронизан вдоль и поперек. Здесь царила совершенно другая магия — небесная, с золотым отливом и неестественно прекрасная.
Так или иначе как бы я ни всматривался — все было в порядке.
Мелодия все тянулась, а двери все также оставались закрытыми. Бережной нервничал и теперь смотрел на меня. В его взгляде читалась легкая паника, присущая женихам в такой ответственный момент.
Секунды бежали за секундами, но ничего не менялось. Радонец отвлекся от чтения своей речи и с любопытством посмотрел на дверь, потом на меня. Я едва заметно дернул плечом, мол, подождем еще.
Вдруг тяжелые створки дрогнули, будто в них ударили молотом и слегка приоткрылись. В проеме показалась взъерошенная Людмила Викторовна Блохина, мать невесты, в порванном платье и пунцовым лицом. Она тяжело дышала и еле стояла на ногах.
— Украли! — выдохнула она и упала без чувств на белоснежную ковровую дорожку.
Глава 18
Бережной вихрем сорвался с места и, опередив меня, бросился к будущей теще. Гости тоже повскакивали, кто-то вызвал гвардейцев, кто-то лекаря, а некоторые дамы решили, что сейчас будет уместнее всего упасть в обморок.
Вдвоем с Марком кое-как подняли Блохину, которая никак не могла встать на ноги из-за своей огромной юбки. Плотная ткань с изломанным каркасом так и норовила выгнуться под разными углами и мешала одновременно всем.
— Рассказывайте! — рыкнул я, понимая, что мы так провозимся долго, и подхватил Людмилу Викторовну воздушной петлей.
— Налетели… схватили… толкнули… в карету, — Блохина хватала ртом воздух и никак не могла нормально разговаривать.
— Где там лекаря носит⁈ — нетерпеливо крикнул Бережной.
— Уже бежит! — ответил кто-то из гостей.
— Так, соберитесь, Людмила Викторовна, — жестко сказал я. — От вашего ответа зависит, как быстро мы спасем Тамару.
Блохина моргнула, отпила воды, которую принес кто-то из гостей, и выдохнула.
— Мы подъехали к собору с бокового входа. Там есть комната для невест, — я сразу понял, о чем она, но лично в ней не бывал, — Томочка уже была в платье, полностью собранная. Красивая такая, что сил нет.
Из глаз Блохиной полились слезы, которые оставляли полосы на толстом слое макияжа. Пришлось сурово на нее взглянуть, чтобы мать невесты продолжила свой рассказ.
— Простите, господин архимаг. Мы вышли из кареты, зашли в комнату — все было прекрасно. Томочка просто светилась от радости. Потом услышали музыку к выходу. Я открыла дверь в коридор, и тут они налетели!
— Они — это кто?
— Да откуда же я знаю! Мужики, здоровые! Черти какие-то!
— Черти — это вы образно или у них были рога и копыта? — уточнил я.
— Образно, господин архимаг. Так вот, я не успела выкрикнуть, они меня по голове стукнули. Но разве меня одним ударом проймешь? Я бросилась на них с кулаками. Хотя куда мне, дуре, против двоих. В общем, пока одного пыталась побить, первый уже утаскивал Томочку. Про магию вообще не вспомнила! Я же их могла хотя бы водой атаковать! Вот дура-а-а-а, — завыла она на одной ноте.
— А почему она не кричала? — я уже сам хотел плеснуть ей водой в лицо, чтобы она успокоилась.
— У нее корсет очень узкий, дышать сложно. Она испугалась и прямо в платье — дорогом, между прочим, — свалилась на пол. А мне, вот все порвали!
Теперь вместо слез на ее лице проступил лихорадочный румянец гнева. Бережной, услышав ее слова, хотел уже выбежать из собора на поиски невесты, но я остановил его. Есть у меня одна идея.
— Оцепить территорию, — крикнул я, — они не могли уйти далеко!