Коммунщики переглянулись.
— Не врешь? — вскочил на ноги Федоров.
— Коли вру, пущай умру! — усмехнулся Тарасов. — Принимаете, что ли?
Никешка широко растопырил руки и от избытка чувств полез к Тарасову целоваться.
— Дорогуша! Вот удружил-то! Я себе думаю, наставленье он собирается читать насчет жратвы, а он с помощью пришел.
Крепкие рукопожатия растрогали Тарасова. Он моргал добрыми глазами и горячо пожимал всем руки. Ребята сидели в стороне и улыбались. Но никто из них не рискнул протянуть Тарасову руку.
«Руки еще поломает медведь этот!» — думали про себя ребята.
— А с хлебом проживем! — надел шапку Тарасов и, поднимаясь на ноги, добавил:
— Три мешка муки и два мешка крупы разной — все, что имею, — считайте своим… Сколько надо, столько завтра и забирайте. Ну, а устроим избу, переберусь со всеми потрахами и сам… Завтра к утру помогать приеду.
Когда Тарасов ушел, взволнованный Федоров сказал:
— Вот оно! Трогается деревня… Первая ласточка прилетела!
— Медведь это первый, а не ласточка! — засмеялся Никешка. — Вона руку-то мне как пожал. И сейчас не могу очухаться!
Нашествие красных галстуков
Привезенные первыми 20 крольчих дали приплод в 218 крольчат. Теперь в вальерах резвилось четыре сотни молодых и старых кроликов. Уход за кроликами взяли на себя ребята, однако с работой справлялись они с большим трудом, тем более, что много времени уходило у них на сбор ягод.
Взрослые почти совсем не помогали ребятам. Строились новое жилье, новые птичники и крольчатник. Неподалеку от озера было отведено место в триста-четыреста квадратных метров. Его обнесли изгородью и устроили в нем небольшие сарайчики, которые образовали, как любил говорить Никешка, гусиную улицу. Сарайчики старательно обмазали глиной, а внутри устроили выдвижные днища и подвесные кормушки.
На островке вырос небольшой крольчатник для самцов и молодняка. Всех же остальных пришлось перевести в другое место, так как островок к этому времени кишмя кишел кроликами.
Под новый крольчатник было отведено место около выпаса на холмах. Это был луг, покрытый диким укропом и одуванчиками, самой любимой пищей кроликов. Небольшой ручей протекал вдоль луга, впадая в озеро. Свежая сочная трава обещала обильный подножный корм, несколько молодых березок бросали на землю тень. Это место обнесли изгородью, которую хорошо промазали глиной. Через несколько дней, когда глина затвердела, изгородь стала такой твердой, что кролики скорее поломали бы зубы, чем могли бы прогрызть ее.
В новом загоне появились солидные навесы из досок-горбушей, а под навесами в несколько рядов встали клетки для разных пород кроликов.
Подвигалась к концу и постройка жилого дома. Но этот дом совсем не походил на обычные дома. Федоров настоял на том, чтобы вместо дома строить теплый сарай, куда на следующий год можно было бы поставить скот.
— Для жилья — другой поставим. Да такой, что весь район ахнет.
Федорова поддержали Тарасов и Юся Каменный.
По плану, составленному Федоровым, все помещения разделили на шесть комнат. Кроме одной большой комнаты, в которой сложили печь, все остальные соединились длинным коридором и были расположены в одном ряду. В этих комнатах решено было хранить хлеб, корм, сено и разные припасы на зиму. Здесь же должна была помещаться лошадь Тарасова.
После постройки жилья и пристроек начались полевые работы. Нужно было окучивать картофель, пропалывать кормовую свеклу и морковь. А тут еще предсельсовета Кандыбин прибавил работы.
Заглянув как-то к коммунщикам, он предложил им взять под землю расположенные неподалеку от выпаса тальники, от которых упорно отказывались крестьяне, так как тальники были густо усеяны кряжистыми пнями.
Коммунщики сначала отказались:
— Какая ж это земля, когда на ней пней, что зубов во рту.
Но Бондарь уговорил всех согласиться.
Кандыбин ушел. Миша Бондарь прищелкнул языком и сказал:
— Дурни! Да рази от этого можно отказываться?
— В пнях же она вся! Чего ж тут хорошего?
— То и хорошо!.. Я вот работал в позапрошлый год неподалеку от одного совхоза, так там тоже была вся земля в пнях. А совхоз взял ее и такой урожай снял в первый год, что не поверите, ежели скажу… По сто восемьдесят пудов пшеницы собрали…
— На пнях-то? — усумнился Кузя.
— Зачем на пнях? Пни повыдергали как миленьких… Пригнали два трактора, и пошла работа! Цепью пень обмотают, потом подведут трактор, зацепят и айда вперед. Трактор рванет, и пень будто зуб гнилой вылетает.