Олеся молча опустилась на скамейку возле коттеджа Игната и Ани, рассматривала сцепленные пальцы. Аня вышла из палисадника и села рядом.
- Как дела у Григория, Олеся? - спросила Аня, поздоровавшись.
- Потихоньку. Лечение идёт успешно. Но это не значит, что вы отмажетесь от ответственности, Аня! Я буду добиваться максимального наказания для Игната, костьми лягу. Хотя даже это не вернёт Грише ногу.
Олеся тихо заплакала.
- Мы все хороши, Олеся, - устало сказала Аня. Но в глубине души она была рада тому, что они с Олесей говорят. - Я должна была обсуждать семейные дела со своим мужем, а не с твоим. Но Гриша, наверно, рассказал тебе, как всё получилось?
- Да, рассказал. Он слишком добрый, я всегда ему это говорила. Всех ему жаль. Дожалелся.
- Надеюсь, ты понимаешь, что кроме переписки ничего не было, Олеся?
- Теперь понимаю. А тогда словно бес попутал. В глазах темно было.
- Я должна была говорить с Игнатом, а не с Григорием. А ты, Олеся, должна была говорить со мной, а не с моей свекровью. Глядишь, мы бы с тобой всё прояснили между собой. Я бы тебе рассказала всё, как было, всю правду.
- Понимаю, Аня, но дела это не меняет. Я буду бороться.
- Ты будешь бороться за своего мужа, Олеся, а я за своего. Только бы он появился. Только был бы жив. Пропал, как в воду канул, - в голосе Ани зазвенели слёзы, но она взяла себя в руки. - Я понимаю, что Григорий твой пострадал безвинно, за свою доброту. Понимаю, что ты чувствуешь. Но в этом есть и доля твоей вины.
Олеся кивнула. Они несколько секунд молчали.
- Я буду бороться за Игната, Олеся! Бороться, насколько хватит сил. Это нужно понять. Благодаря ему я вижу это небо, это солнце. Я вижу своих детей, своих родителей. Я живу полноценной жизнью. Он вернул меня к жизни, а я люблю его больше этой жизни. Люблю его превыше всего, потому что он мне Богом дан. Он должен понести наказание, но я сделаю всё, чтобы максимально смягчить это наказание. Ты сделаешь всё, чтобы ужесточить, а я наоборот. Игнату противопоказаны сырость и переохлаждение, это убьёт его. Я сделаю всё, чтобы Игнат жил.
- Да, Аня, каждому своё. Мораль читать тебе не буду. Уважаю твоё мнение, хоть и не согласна с ним. Устала я, - Олеся поднялась и кивнула. Они попрощались.
Вечером, когда Аня читала сказку Викуше, позвонил Денис и сообщил, что Игнат сам явился в полицию, сдался.
* * * * * * * * *
Двое суток Игнат провёл в следственном изоляторе, а потом ему избрали меру пресечения в виде домашнего ареста. Адвоката Денис нашёл заранее; чтобы оплатить его услуги, а также лечение и протезирование Григория, Денис с Аней приняли решение продать базу отдыха. Необходимо было только получить генеральную доверенность от Игната на имя Дениса. Питомником тоже занимался Денис.
Аню Игнат по-прежнему видеть не желал, и ей пришлось вновь уехать к родителям. Однако на этот раз Игнат, опасаясь за здоровье дочери, не противился тому, что Вика уехала с матерью.
База отдыха находилась в очень живописном месте, а земля там стоила баснословных денег. Несмотря на это, покупатели нашлись очень быстро.
Игнат был признан полностью вменяемым, и суд над ним состоялся в начале ноября. Адвокат не зря получил свои деньги; суд счёл, что нападение было совершено в состоянии аффекта. Игнату назначили отбывать два года в колонии-поселении плюс компенсацию лечения Григория и компенсацию морального ущерба.
Аня и Вика вернулись в дом Игната, однако на семейном совете с Денисом и Катей было принято решение продать коттедж и переехать. Жить здесь, где все только и обсуждают произошедшее, стало невыносимо, а ведь когда-то вернётся Игнат! Что будет тогда?!
Дом выставили на продажу.
На свидания к Игнату ездили Денис с Катей; Ане он приезжать запретил, сказал, встречаться с ней всё равно не будет, она зря время потеряет. Один раз ездила Лидия Павловна, её возил Денис. Однако несвобода сына оказала на мать очень угнетающее действие, решено было больше на свидания Лидию Павловну не возить, всё опасались за её здоровье.
Григорий поправлялся. Через полгода после ранения культю протезировали. После примерок Денис заказал для Григория в Германии несколько протезов, на все случаи жизни.
Коттедж удалось продать только весной. Новый дом, тоже большой, но не настолько, нашли неподалёку от того места, где жили родители Ани. Лидия Павловна не противилась.
Аня паковала вещи, вся семья уже несколько недель жила «на чемоданах», когда однажды к палисаднику подошли Григорий и Олеся. Аня, увидев их в окно, вышла.
Григория она не видела почти год. Он заметно прихрамывал, но шёл без помощи трости.