- Как ты, Игнат? - Аня внимательно вглядывалась в любимое лицо.
Игнат выглядел намного лучше, чем год назад, вернувшись из «бегов», однако всё равно был бледнее обычного.
- Нормально, могло быть и хуже. Вашими молитвами. Живу, работаю. Как мама? Как дети? Викуша к школе привыкает?
- Лидия Павловна сейчас намного лучше, спокойнее, чем была год назад. Мальчики привыкли к новой школе, она даже лучше, чем та, которая была раньше, сильнее. В старшей школе есть классы с физико-математическим уклоном. Викуше очень нравится учиться, в школу бегом бежит. Надеюсь, энтузиазма хватит надолго.
Они ещё посидели; Аня рассказывала о том, как идут дела в питомнике.
Потом темы для разговора иссякли, Аня видела, что Игнат примеривается встать и уйти.
- Игнат! - отчаянно и торопливо начала она. - Прошу, выслушай!
На лице Игната было замешательство. Аня попыталась схватить его ладони, но он убрал руки под стол.
- Я уеду, сделаю всё, как ты сказал. И больше не стану приезжать к тебе, раз всё вот так вот... Но ты должен знать, должен понять!.. Я никогда тебе не изменяла, никогда, даже в мыслях! Это была переписка. И всё, больше ничего! Знаю, что я неправа, нужно было говорить с тобой, а не с чужим человеком. Но мне было невыносимо обсуждать это с тобой. Прошу, пойми! Прости за то, что выносила сор из избы...
Аня пыталась заглянуть в глаза Игната, но он сидел, глядя в пол.
- Как Григорий?
- Они с Олесей приходили в начале лета прощаться, когда мы собирались переезжать. Григорий адаптировался к новой для него жизни. Протезирован, работает. Собирался в вуз поступать по квоте. Наверно, поступил.
Игнат кивнул и поднялся. Аня тоже встала.
- Прощай, Игнат, - если у Ани и была слабенькая надежда на примирение, то и она приказала долго жить. Боясь расплакаться, Аня сухо добавила. - Иди. Вечер уже. Я закрою за тобой, спать лягу, а утром уеду. Больше не стану беспокоить тебя.
Игнат попрощался, направился к двери и вышел, даже не оглянувшись.
Закрыв двери на все замки, Аня зашторила окна и дала волю слезам. Сидела за столом и плакала, даже не пытаясь успокоиться, сдержаться. Она с отчаянием поняла, что Игната не вернуть. Он смотрит на неё, как на чужую. В его взгляде нет и миллионной толики того огня, с которым он смотрел на жену раньше. Равнодушный, безжизненный какой-то.
- Вот приеду домой и подам на развод, - хриплым от слёз голосом вслух сказала Аня. - Разведут на раз-два, пока Игнат здесь!
Вдруг раздался стук в двери, и Аня вздрогнула от неожиданности.
- Кто там? - грозно спросила она, подкравшись к двери.
- Это я, Игнат. Не бойся, Аня, открой!
Мог бы и не представляться, просто сказать: я. Неужели она может не узнать его голос, перепутать с чужим?!
Аня открыла, Игнат быстро вошёл, запер двери, схватил Аню и прижал к себе так крепко, что она чуть не задохнулась. Заодно и от счастья.
- Не уезжай, прошу, Аня, останься на два дня! Пожалуйста, прошу! Не оставляй меня так быстро, я очень скучаю по тебе! - он говорил это прямо в её волосы, вдыхая родной запах, волнуясь. Аня слышала тяжёлый и быстрый бег его сердца. - Прости меня, Анюта, ради всего, что было у нас хорошего! Пожалуйста, прости!
- Тогда и ты не уходи, здесь со мной останься! - удалось выпалить Ане, пока Игнат не нашёл её губы своими.
- Останусь, конечно, - с трудом оторвавшись от неё, он вглядывался в её лицо, гладил щёки, затылок, шею. - А ты приедешь потом ещё?
- Конечно, любимый! Как только разрешат свидание, так и приеду!
* * * * * * * * * *
Год спустя.
Это была первая по-настоящему радостная осень за три длинных года. Вернулся Игнат, и вся семья наконец-то воссоединилась. Лидия Павловна, дождавшись любимого сына, успокоилась. Она никогда больше не вмешивалась в семейную жизнь Игната и Ани, стала часто общаться с родителями невестки, которые теперь жили неподалёку.
Игнат вернулся к работе в питомнике; теперь, когда базы отдыха и акций ипподрома не было, можно было сосредоточиться на единственном направлении бизнеса.
У Дениса и Кати родилась внучка, и всё свободное время они теперь посвящали ей.
...- Я хочу с мамой и папой! - Вика легко топнула ногой.
- Вика, а я хочу, чтобы ты поднялась на колесе со мной, - уговаривал сестрёнку старший сын Игната и Ани, пятнадцатилетний Сергей. - Мне же страшно одному! А больше никто не соглашается подниматься. Только прекрати топать ногой, как маленькая, тебе уже восемь!
- Ладно, не буду больше топать, - Вика обрадовалась, что Сережа позвал её с собой на колесо обозрения. Она очень любила старшего брата.