Как назло, вещи находиться не хотели. То один предмет своего туалета, то второй я находила в таких местах, что брови прочно прописались у меня где-то на лбу, спрятавшись под челкой. Например, бюстик почему-то обнаружился в нескольких метрах от кровати посреди огромного письменного стола. Что этот предмет мебели делал в роскошной и явно мужской спальне, для меня было загадкой. Хотя, в гостиницах всегда ставят столы, за которыми постояльцы могут поработать. Может, и Золотницкие оснастили гостевые комнаты в подобном ключе? Так или иначе, но мой скромненький, розовенький бюстик вызывающе нагло расположился в самом центре обтянутой кожей столешницы.
Я сумела разыскать почти всю свою одежду и не потревожить при этом спящего. Не нашелся только один мой носок. Я уже даже под кровать заглянула, в душе обмирая от мысли, что Золотницкий изволит проснуться именно в этот момент и увидит перед лицом мой готовый на все оттопыренный зад.
Пронесло. Золотницкий не проснулся. И носок не нашелся. Я расстроенно постояла в центре комнаты, слегка прикусив губу. Ну, где же ты, зараза, можешь быть? На улице чай не месяц май! Босой ногой в сапог – то еще удовольствие. Взгляд расстроенно скользил по вещам Золотницкого. Брюки болтались почему-то на двери ванной. Я сняла их и сложила, когда мне потребовалось воспользоваться удобствами. Порванную рубашку трогать не стала. И она так и валялась на полу возле кровати. Из-под нее выглядывали черные мужские носки.
Золотницкий в постели заворочался и что-то пробурчал неразборчивое. Я даже дыхание затаила. Вот сейчас как откроет глаза, как посмотрит с кем провел ночь… На душе стало тоскливо. К сожалению, я слишком хорошо понимала, что мы с моим нечаянным любовником стоим на разных ступенях социальной лестницы. И сегодня я получила максимум того, на что могу рассчитывать. Больше требовать нет смысла. И надеяться на повторение тоже не стоит.
Взгляд снова упал на порванную рубашку. И я решительно склонилась над ней, выуживая черные фирменые чулочные-носочные изделия. Конечно, ношеное – фу! Но у меня нет выхода. Это лучше, чем босиком в сапог с истертым мехом.
Часы показывали одиннадцать часов утра, когда я выскользнула за ворота особняка. Между прочим, без каких-либо проблем. Обитатели дома еще спали, но обслуживающий персонал уже шуршал во всю. Большая комната, в которой вчера встречали Новый год, и двор сияли чистотой, как новенький пятак. Но мною, робко крадущейся на выход, никто так и не заинтересовался.
Оказавшись за воротами особняка Золотницких, я вдохнула полной грудью морозный воздух и призадумалась. Проблема как добраться домой вставала передо мной в полный рост. Мало того, что я так и не зарядила телефон, так еще и денег на дорогу с собой не было. Но к счастью, похоже, мои неприятности и невезучесть остались в ушедшем году.
Я еще не добрела до выезда из поселка, как меня нагнал огромный, сверкающий, как свежевыпавший снег, внедорожник. Стекло со стороны водителя поползло вниз, в окно выглянул… ну наверное дедок. Маленький, сухонький, и с бородищей, исчезающей где-то в недрах дорогого салона. Надеюсь, он на нее не наступает, когда нажимает на педаль.
Дедок улыбнулся:
– Доброе утро! А чего пешком?
Я пожала плечами. Чего напрягаться и объяснять, все равно не поймет.
Дедок понял, что ответа он от меня не дождется, и, все так же дружелюбно улыбаясь, предложил:
– Я еду в город. Если хотите – забирайтесь, подкину. И не бойтесь, приставать не стану. В моем возрасте, кхе-кхе, это уже смешно.
Окинув еще раз взглядом машину и прикинув, чего может мне стоить поездка, я осторожно уточнила:
– Я деньги дома забыла…
Дедок расхохотался:
– Милочка, у меня своих хватает, поверьте! И вообще, сегодня, как никак, первое января! Праздник! Считайте это подарком от деда Мороза! Похож?
Он кивнул на себя и усмехнулся так заразительно, что я не смогла не улыбнуться в ответ. Больше не сомневаясь, я вскарабкалась в высокую машину. И первым делом жадно уставилась на бороду дедка. Хорошо хоть он в этот момент смотрел в боковое зеркало. А то боюсь даже предположить, чтобы он обо мне подумал. Так как борода у него оказалась знатная. Ее кончик терялся где-то на сидении у дедка между ног. Вот туда я и посмотрела.